– Дальше я не ходок.

Подошли Плащинин, доставший бинокль, и Сергей Макарович.

– Ничего особенного, обыкновенная поляна, – сказал начальник отряда, ворочая окулярами.

Проводник усмехнулся.

– Похоже, нам повезло.

– В каком смысле?

– Здешний лес редко пропускает людей без происшествий. Сам не раз в ямы проваливался или кругами ходил.

– Мистика.

– Может, и мистика, только очень уж реальная.

– Светящиеся струи над поляной видели? – не отреагировал Плащинин на слова Павла Митрофановича.

– Про струи не знаю, а призраков на поляне видели.

– Призраков? Умерших людей, что ли?

– А бог их знает, мёртвых или живых. Лично я не встречал, однако верю, что было.

Плащинин опустил бинокль, посмотрел на Савельева, и Сергей Макарович вдруг отчётливо осознал, что ничего они тут не найдут.

Бедный Егор, подумал он о Карапетяне.

Делиться своими снами с мужчинами Максим не стал, но Веронике пришлось рассказать о последнем, так как он обещал ей раскрыть подробности.

– Костя называет такие сны метаконтактом, – задумчиво проговорила девушка, перестав хлопотать у костра; наступил вечер, и они готовились ужинать.

– Можно назвать и так, – отозвался Максим, возившийся с грибами; на сей раз решили сделать настоящую жарёнку, благо во взорванной ракете нашлось плоское металлическое блюдо, приспособленное под сковороду.

– Как ни назови, но ты всё-таки экстрасенс, – улыбнулась Вероника. – Никто из нас не видит таких снов, только ты.

– Обыкновенная интуиция, – отмахнулся он.

– Необыкновенная, у человека должна быть генетическая предрасположенность к такому контакту. У нас её нет, у тебя имеется. Может, твои дальние предки симбиотировали с лесом.

– Как обезьяны? – прищурился он.

– Не ёрничай, наши прапрадеды действительно жили в согласии с природой и лесом и научились его понимать. Возможно даже, это умение отложилось и в геноме человека.

– Красиво говоришь, товарищ археолог. Термин «симбиотировали» меня вообще сразил.

Вероника шутливо начала душить Максима, и кончилось это затяжным поцелуем.

– Не отвлекайся, – сказал он с напускной строгостью.

– Слушаюсь, командир! – кинула Вероника руку к виску. – Кстати, слово «симбиотировали» не моё изобретение.

– Костино?

– Нет, услышала на симпозиуме в Питере в прошлом году. А о наших предках не раз говорил мой шеф Вениамин Витальевич: он не только археолог, но и знаменитый историк, специалист по славянской истории, берущей начало в Гиперборее. С ним было интересно.

Максим вспомнил вечно озабоченного профессора Маркина, которого удалось переправить на «большую землю» вместе с другими уцелевшими членами экспедиции ЮНЕСКО. Учёный не меньше чем Редошкин невзлюбил Костю и нередко ворчал о «безответственности молодого поколения», не одобряя манеру поведения ботаника. Впрочем, характер Константина не приветствовал и Максим.

– Эх, маслица не хватает, – сказал он. – Надо попросить Костю найти нам замену. Нарежешь перчик?

Вероника с готовностью бросилась выполнять просьбу.

«Перчиком» они называли синие и фиолетовые плоды неизвестного растения, названного Костей капсикором. Эти угловатые коробочки размером с ладонь взрослого человека действительно вкусом напоминали горьковатый болгарский перец, лук и хрен одновременно и заменяли землянам привычные овощи. Вместе с грибами они составляли отличный вкусовой букет.