Через некоторое время.

— Ты ведь понимаешь, — снова небольшая пауза, — они тебя в живых оставлять не собираются.

На такое уточнение у меня на лице только кривая усмешка вылезла…

— Они тебя и твоих людей уничтожить хотят, считая, что ты неоправданно подставился. Да и у меня тоже складывается такое же впечатление. И не у меня одного. Брат и твои старшие родственники тоже так считают. У меня сегодня был тяжёлый разговор со старшим вашего клана, и он в ярости. Считает, что это я был подстрекателем в вашем споре, хотя, ведь это было не так!

Я молча киваю.

Горькая улыбка на его лице.

— Мне не верят! — продолжает он. — Но и сами понимают, что изменить уже что-либо просто невозможно. Никто, из находящихся тебе в оппозиции, не откажется по своей воле от предложенной тобой стычки. А я не могу дать команду на отмену этого, по сути, твоего убийства, без последствий, причем весьма неприятных и для меня и, в первую очередь, для тебя самого. Если бы сразу, на том совещании, тогда да, послушались бы, а в свете того, что удумала доча, теперь это стало невозможно.

Молчим.

— Поэтому и передали мне права на вашу кровиночку? — не удержался я от жёсткой постановки этого неприятного вопроса.

Тяжкий вздох раздался со стороны галовизора, с изображением расстроенной физиономии правителя Империи.

— Я судить её не смогу. Прости, но просто не смогу. Даже сейчас хочу просить тебя, чтобы ты постарался, если будет такая возможность, — пауза… взгляд его просящих глаз. Вот уж это отцовская любовь! — сохрани ей жизнь. Отговаривать её от участия в вашем, совсем не учебном бою, я не могу. Она меня всё равно не послушается.

Вот же! Даже Жорик у меня в голове выругался, и я его понимаю — флагман у оппозиционеров совсем непростой кораблик. И не сказал бы, что вообще уступает по мощи и классу вооружения моему кораблю. Мне его, в честном бою, один на один, вряд ли бы удалось, без последствий для себя, вывести его из строя, но это в честной борьбе, а вот биться честно и по правилам, я уж точно, не собираюсь!

— Прибывающие в систему корабли, в автоматическом режиме, подвергаются воздействию вируса. Защита у них есть, но, против наработок Спартака, их защита не катит, — между делом, докладывает Жорик. — Главное, чтобы все их корабли прибыли к месту поединка заблаговременно. А так, мы справляемся. По нашим с мятежником расчётам, нам надо продержаться под ударами эскадры всего час. Эля заверяет, что запас по времени у объединённого щита, на этот момент, и вовсе, почти сутки. Керим тоже подтверждает эти данные. Но нам надо будет выходить из создания общего щита, для последующего нанесения удара магов, а это, как ни крути, усилит давление на остальных одарённых, в первую очередь, на тебя, Нориса и Элю. На Керима и его замов уже в меньшей степени, но вот вы втроём получите по полной программе в этот отрезок времени!

Я тяжело вздыхаю и никак не комментирую слова Искина.

Император всё же соизволил ответить на мой выпад.

— И да, и нет. Да, в том смысле, что сам её наказать я не могу. Рука не поднимется и, если честно, не знаю, как это всё организовать. Моё окружение точно не поймёт, с другой стороны, её прегрешения перед короной огромны и практически доказаны. И, как бы, есть факт предательства, но вот действия нет, а мысли крамольные, в этом случае, к делу не приложишь. Аргументы должны быть стопроцентными, вот только доводить до попытки дворцового переворота мне очень не хочется. Сам понимаешь, в этом случае, может пролиться очень много крови, в том числе, и её, а дочь мне терять, ой, как не хочется!