— Данилов, хоть на время засунь свое благородство куда-нибудь подальше, а? Оно меня пугает.

— Засуну, — пообещал Данилов, — пошли. Как будто за дверью шел бой, в который им предстоит ввязаться, хоть страшно и совсем не хочется воевать, они постояли на пороге его квартиры, потом обнялись, и Марта его перекрестила.

В молчании они вышли из квартиры, вошли в лифт и спустились на первый этаж. Благожелательный Иван Иваныч выглянул из своей каморки и поклонился со спецназовской грацией.

— А ты куда поедешь? — спросила Марта уже в машине. — На работу?

— Я еще точно не знаю, — признался Данилов, — мне нужно с Веником повидаться, а потом я решу.

— Данилов, хоть бы ты рассказал мне, что надумал! Почему с Веником? Ты решил, что все дело в Венике?

— Все дело в том, что на приеме почему-то только и говорили о том, что у меня странный вид. И шкатулка. Шкатулку открывали долго, старательно. Ее открывали, когда ее можно было просто сломать, понимаешь?

— Нет, — сердясь от того, что она на самом деле ничего не понимает, сказала Марта, — я не понимаю!

— Я тоже понимаю еще не до конца, — признался Данилов, — для того, чтобы все понять, мне нужно встретиться с Веником.

— А краска? А помада? А рубаха с кровью? А надпись голубой краской? А янтарь?

— Не было никакого янтаря, Марта.

— Как — не было?! Что значит — не было?! Я же сама видела!

— И я видел. Но его не было.

— Данилов, — сказала Марта с тревогой, — ты что? Спятил? Или у тебя температура?

— Нет у меня температуры! — Как раз в этом он был совсем не уверен, потому что его знобило и мех дубленки казался холодным и колючим. — Я все тебе расскажу. Когда сам все пойму.

— Только ты постарайся к этому времени остаться живым, — пробормотала Марта, и в голосе у нее послышались слезы, — заметь, Данилов, я не говорю — невредимым, потому что не ставлю невыполнимых задач…

— Смотри на дорогу, — посоветовал Данилов и улыбнулся, — хотя что тебе какая-то там дорога, когда ты на своей машине, как на истребителе, летаешь!

В переулке, за офисом Марты, дремал покинутый «Фольксваген», слегка присыпанный вчерашним снегом. «Газель», намертво подпиравшая его сзади, уже уехала по делам.

«Какие случайности», — подумал Данилов.

Если б не эта «Газель», вчера он поехал бы на своей машине, один, без Марты, и сегодня утром его уже не было бы на свете, и капитан Патрикеев называл бы его «потерпевший», и Марта искала бы его, изводясь от беспокойства и страха, и мышонок сжимался бы у нее в животе, а он ничем не мог бы им помочь.

Все. Конец истории. Если бы не «Газель»!

— А звонить тебе можно, — жалобно спросила Марта, — или тоже нельзя?

— Можно, — разрешил Данилов, — я приеду вечером. Или позвоню. Ты, самое главное, не волнуйся.

— Ты еще должен сказать — будь хорошей девочкой! Что ж ты?

— Марта, — сказал он настойчиво, — все будет хорошо. Я должен ехать, или я ничего не успею.

— Езжай, — сказала Марта и отвернулась.

— Ты сиди в Кратове и жди.

— Езжай, Данилов. — Марта шмыгнула носом. Он неловко поцеловал ее в ухо и с трудом выбрался из неудобной «Нивы». И захлопнул за собой дверь. Марта осталась по ту сторону, а он — по эту.