Надо ли говорить, что наше предложение Анюта приняла с зашкаливающим восторгом? Хотя и немного огорчилась, узнав, что домработнице служебное оружие по роли не полагается.

– Квартет, говоришь? А не маловато? Впрочем, с учетом допштыков из дежурной смены закрытого поста наружки – да, согласен. Иное дело, еще бы понимать, где этот закрытый пост организовывать? Не на соседнюю же крышу их сажать.

– Обойдемся без наружки. Мы закрытый пост своими силами организуем. Обещаю, выйдет дешево и сердито.

– Это как же?

– Воспользуемся гостеприимством бабы Гали и ее технической новинкой.

Далее я коротенько рассказал Накефирычу о заморской штуковине под названием «дверной глазок» и о блестящих перспективах использования оной в оперативно-розыскной деятельности. После этого мы распрощались, и я снова поехал на улицу Марата. На сей раз за кошкой.

О чем и толкую – исключительно суматошным выдалось нынче воскресенье.

Вот кого этим вечером менее всего ожидала и хотела увидеть Люба, так это Хряща.

Знала бы, кто прозванивается, ни за какие коврижки дверь не открыла бы.

Но теперь делать нечего, впустила. Провела длинным коммунальным коридором в свою комнату и, не скрывая раздражения, поинтересовалась:

– Чего приперся?

– Не знаешь, где Барон?

– А я что – сторож ему? Или супруга?

– Вы же в прошлое воскресенье вместе в город возвращались. Может, говорил чего?

– Сказал, что собирается отъехать из Ленинграда ненадолго. А чего, куда – понятия не имею.

– Жаль, – огорчился Хрящ, но тут же с плотоядным интересом взялся рассматривать Любу. На которой сейчас были надеты лишь легкомысленный халатик поверх комбинашки да шлепанцы на босу ногу.

– А ты, выходит, одна в выходной день скучаешь? Может, вместе поскучаем?

Он сделал попытку облапать ее своими ручонками, но Люба увернулась и злобно сверкнула глазищами:

– Алё! Лапы в карманы убрал!

– Ты чего сегодня такая? Как с цепи?

– А того! Много вас тут желающих ходит. Которые на халяву норовят. Плати червонец, вот тогда я с тобой поскучаю. А нет – так ступай в Летний сад.

– Почему в Летний?

– А там до фига статуй голых. Любую выбирай и лапай сколько влезет.

– Скока-скока? Червонец? Да за десятку я на Невском такую кралю снять смогу!

– Без проблем. Вперед. Трамвайную остановку показать или сам найдешь?

– А Барону-то, небось, бесплатно дала?

– Дала. Потому что Барон настоящий мужик. А вы, остальные, – плесень.

– Обидные слова говоришь, Любаша, – показно вздохнул Хрящ.

Впрочем, следом достал бумажник и отслюнявил две пятерки.

– На, подавись.

Пихнув деньги в карман любимого халатика, он схватил девушку за руку, рывком притянул к себе и, обдавая перегаром, принялся деловито расстегивать пуговицы.

– Погоди! Слышишь-нет? Да уймись ты, кобель похотливый!

– А щас-то чё не так? – все более распаляясь, пузырил слюнями Хрящ. – Уплочено – так что будьте любезны.

– Буду. Любезна. Только сперва сгоняй на угол. – Люба сунула ему одну из пятерок. – Возьми портвяшку и чего-нибудь на зуб положить. С утра маковой росинки во рту не было.

– А вот это дело! Мудрая ты женщина, Любка! Сей момент, одна нога здесь, другая там.