— Ты опоздал, — оборвал Гарри. — Ты упустил свой шанс. Я первым достал её. Я победил Драко несколько недель назад. Я отнял у него палочку.

Гарри повертел в руках палочку из боярышника. Он почувствовал, что на него направлены взгляды всех, находящихся в зале.

— Итак, всё возвращается к тому же, так? — прошептал Гарри. — Знает ли палочка в твоей руке, что её последний хозяин был обезоружен? Поскольку она знает… я истинный хозяин Старейшей палочки.

Яркая красная вспышка внезапно пролетела по заколдованному небу над ними: из ближайшего окна в зал ворвался луч слепящего солнца. Свет ударил в лица обоих в одно и то же время, и Волдеморт внезапно вспыхнул. Гарри услышал, как он закричал своим высоким голосом:

— Avada Kedavra!

Одновременно Гарри, направляя палочку Драко, вложил всю надежду в свой крик, обращённый к небесам:

— Expelliarmus!

Раздался звук, подобный пушечному выстрелу, и, отметив точку пересечения заклинаний, между ними вспыхнули золотые огни, прямо в мёртвом центре круга, по которому они ходили. Гарри увидел, как зелёное заклятье Волдеморта встретилось с его заклятьем, увидел, как взлетела высоко вверх Старейшая палочка, тёмная на фоне светлеющего неба. Палочка перевернулась в воздухе под зачарованным потолком, как голова Нагини, и сейчас падала к своему хозяину, которого не убила и который, наконец, полностью завладел ею. Гарри, с безошибочным мастерством ловца, поймал её свободной рукой, в то время как Волдеморт упал навзничь, раскинув руки. Его красные глаза закатились. Том Риддл ударился об пол, всё закончилось очень просто. Слабое съёжившееся тело, пустые бледные руки, змееподобное лицо с отсутствующим выражением. Волдеморт был мёртв, убит собственным проклятием, ударившим в него рикошетом, а Гарри стоял с двумя палочками в руках, уставившись вниз, на тело своего врага.

Секунду длилось вибрирующее молчание, которое затянулось под влиянием шока от произошедшего, а затем вокруг Гарри раздался невероятный шум: рёв и крики тех, кто наблюдал за событием, наполнили воздух. Яростное новое солнце слепило глаза сквозь окна, и все толпой бежали к нему. Первыми до него домчались Рон и Гермиона, и их руки обвились вокруг Гарри, их нечленораздельные вопли его оглушили. Вслед за ними появились Джинни, Невилл и Луна, а затем — семейство Уизли и Хагрид, Кингсли и МакГонагалл, Флитвик и Спраут. Гарри не мог расслышать ни слова из того, что все они кричали, не мог разобрать, чьи руки хватали его, пытаясь обнять. Толпа из сотен людей рвалась к нему, все хотели дотронуться до Мальчика-Который-Выжил, потому что всё, наконец, было закончено…

Над Хогвартсом занимался рассвет, и Большой зал засиял жизнью и светом. Гарри был неотъемлемой частью торжества, которое было смесью праздника и поминок, скорби и ликования. Они хотели, чтобы он был с ними, их лидер и символ, их спаситель и глава, а то, что он не спал, что он мечтал оказаться в обществе лишь нескольких человек, никому, казалось, даже в голову не приходило. Он должен был поговорить с теми, кто потерял родственников, пожать им руки, стать свидетелем их слёз, принять их благодарность, услышать новости, которые теперь поползли со всех сторон. О том, что те, кто были под проклятием