— Да, — кивнул он. — Вы давно с ним знакомы?

— Почти двадцать пять лет.

— М-м-м… мадам, насколько я понял, вы давно работаете в музыкальной индустрии, вы, так сказать, в курсе всего, что здесь творится…

Мишель кивнула. На лице сохранялось серьезное, сосредоточенное выражение.

— Зачем кому-то понадобилось… — Деккер задумался, подбирая наиболее нейтральное выражение, — разделаться с ним?

— Инспектор, по-моему, гибель Адама никак не связана с его профессиональной деятельностью.

— Почему вы так считаете?

Мишель Малерб едва заметно пошевелила рукой. На среднем пальце у нее красовалось единственное элегантное кольцо.

— Мы, наверное, по определению люди эмоциональные. В конце концов, что такое музыка, как не эмоция? Но в целом нет такой уж большой разницы между музыкальной индустрией и любой другой сферой деятельности. Мы часто ссоримся, спорим, конкурируем друг с другом, мы часто действуем сгоряча, выпаливаем то, о чем потом жалеем, но ведь так везде. Единственная большая разница состоит в том, что средства массовой информации… обожают перемывать наше грязное белье на публике.

— Не совсем уверен, что понимаю вас.

— Я хочу сказать, что не могу придумать ни единой причины, почему кто-то из окружения Адама захотел убить его. Я просто не могу представить, чтобы кто-то был на такое способен.

Деккер набрал в грудь воздух, собираясь ответить, но она его опередила:

— Я не наивная девочка и давно поняла, что люди по природе своей способны на все. Но, проработав с этими людьми четверть века, побывав во многих трудных ситуациях, становишься намного мудрее.

— Мадам, обстоятельства преступления… явно указывают на то, что убийца был хорошо знаком с положением дел в доме Адама.

Мишель Малерб не отвела взгляд. Глаза у нее были светло-карие. Деккеру показалось, что она излучает чувственность — возможно, дело в том, что он только что узнал от Наташи.

— Не совсем понимаю, на что вы намекаете.

— Убийцы, например, были в курсе, что его жена…

Мишель сочувственно улыбнулась:

— Инспектор, к сожалению, состояние дорогой Александры известно всем. Особенно в наших кругах.

— Барнард рассказывал о ней, делился?

Она едва не задохнулась от возмущения:

— Адам и в мыслях не мог бы допустить ничего подобного!

Деккер молча ждал.

— Да, недобросовестные журналисты пытаются представить нас циниками, которым абсолютно наплевать на все. Но мы не такие, инспектор! Многие из нас до сих пор поддерживают отношения с Алексой, регулярно пытаются с ней общаться в надежде на то, что она… поправится. Она чудесный человек.

— Вы тоже… поддерживаете с ней отношения?

Мишель кивнула. Деккер понял: пора переходить к главному.

— Насколько я понял, с Адамом Барнардом вас связывала не просто дружба?

Мишель смерила его разочарованным взглядом.

— Номер моего адвоката я оставлю у Наташи, — сказала она, вставая. Выйдя в коридор, она тихо притворила за собой дверь.

Деккер смотрел ей вслед, презирая самого себя. Что теперь делать? Если честно, он понятия не имел.

Медсестра из отделения скорой помощи сказала Грисселу, что ему придется просить разрешения у главврача. Он попросил сестру позвонить ему.