Сегодня Даниил решил, что ждать больше нельзя. Жизнь неожиданно сделала очень крутой поворот, поэтому неизвестно, наступит ли завтра. Надо поговорить с Настей и окончательно расставить все точки над «и» в этой истории, похожей на дамские романы девятнадцатого века. В конце концов, если его и пошлют, то не дальше, чем обычно.

— Молодой человек! — оторвал Данилу от размышлений недовольный и немного визгливый голос из окошечка. — Что вы хотели?

— Здравствуйте, — торопливо отозвался юноша, до этого уже несколько раз безрезультатно пытавшийся вызвать дежурного аптекаря. — Анальгин, две упаковки. Нет! Лучше три!

— Всё? — недовольства в голосе прибавилось. — Оплата картой? Прикладывайте!

Окошко захлопнулось, приглушая шум шагов ночного провизора. Эту аптекаршу Данила раньше не видел. Обычно по ночам работали либо Настя, либо её сменщица Татьяна Григорьевна.

Татьяна Григорьевна наверняка страдала старческой бессонницей, поэтому легко переносила необходимость бодрствовать. Иногда в тёплые ночи она вообще дежурила не внутри аптеки, а на стульчике возле открытого окошка входной двери. Несколько раз Данила замечал в руках у женщины пяльцы, но традиционным занятием женщины было вязание.

Как-то юноша даже набрался смелости пошутить, что, возможно, аптекарша создаёт изделия под заказ, и он не отказался бы от новой шапки. Это был единственный раз, когда он увидел женщину хохочущей, причём настолько искренне, что можно было только позавидовать.

— Какие заказы, — кое-как отсмеявшись, объяснила своё занятие Татьяна Григорьевна. — У меня три внука подрастают, а мне вот удовольствие им варежки да шарфы вязать. Может, когда и вспомнят бабушку добрым словом.

Татьяна Григорьевна в классификации Данилы проходила по категории «нормальная добрая тётка». К делу аптекарша относилась принципиально и ни разу не продала юноше рецептурные препараты без соответствующей бумажки, но зато всегда советовала какие-либо аналоги. Впрочем, в некоторых видах лекарственных средств Данила и сам уже разбирался не хуже иного провизора, особенно в том, что касалось болеутоляющего и снотворного.

— Ваш анальгин, молодой человек! — снова растворилось окошечко. — Что-то ещё?

— Извините, — Даня набрался храбрости и даже сделал маленький шажок ближе к входу. — А здесь сегодня девушка должна была работать... Настя... Где она?

— На больничном. — Теплоты в голосе провизорши не добавилось, вместо неё там бушевали нетерпение и какая-то истеричность. — Простыла, наверное. У вас всё, молодой человек?

— Да, извините, — отступил Даниил и тихо про себя выругался.

Хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах. Или не бога, а богиню? Впрочем, сейчас это не очень принципиально.

«Никогда не думал, что работники аптеки тоже болеют».

Усмешка получилась горькой, а шутка плоской. Даниилу очень хотелось кому-нибудь выговориться, но у судьбы имелись свои планы. Понятное дело, что Насте он не смог бы рассказать и половины от происходящего, но всё равно ему казалось, что так было бы гораздо лучше, чем одиноко ходить по улицам ночного города.