Да, хорошо, говорит он

Бело и хорошо, говорит он

Все бело, деревья, склоны, все, говорит он

И мы тоже белые, говорит она

Мы тоже белые, говорит он

и они отпускают руки друг друга, он обнимает ее за плечи, а она его – за талию

Жаль только, скоро снег раскиснет, говорит он

Будем радоваться ему, пока можно, говорит она

Пока он белый, легкий и красивый, говорит она

Потому что завтра, как обычно, пойдет дождь, говорит он

и они глядят друг на друга и целуются

Но об этом мы думать не станем, говорит он

О чем не станем? – говорит она

Что завтра снег под дождем растает, говорит он

И все тогда раскиснет, говорит она

Ничего не поделаешь, говорит он

Да, говорит она

и они заходят на детскую площадку, он зачерпывает горсточку снега, лепит мягкий снежок, бросает в нее, но промахивается, она тоже зачерпывает снегу и лепит снежок, лепит варежками крепкий снежок и со всего размаху бросает в него, он пригибается, и снежок пролетает у него над головой, а я стою в снегу и смотрю на них, но они меня не замечают, и я чувствую, как же хорошо, что я вышел на воздух, стою там и вижу в снегу их следы, четкие следы в снегу, они ведут вдоль шоссе, а потом сворачивают вниз по тропинке к детской площадке, и я иду по их следам туда, где они сворачивают и спускаются по тропинке, той самой, по которой я проходил раньше днем, смотрю на детскую площадку и вижу, что они стоят обнявшись, тесно прильнув друг к другу, а я действительно иду по их следам и вижу, как они разжимают объятия и она ложится в снег, раскинув руки и ноги, потом сдвигает руки и ноги, потом опять раздвигает, несколько раз, а потом лежит, вытянув ноги и сложив руки по швам, будто окаменев, лежит с закрытым ртом и закрытыми глазами, и я слышу, как он испуганным голосом говорит, что не надо ей так лежать, с виду кажется, будто она умерла, пусть она лучше встанет, говорит он, и она встает и говорит, что вовсе не хотела выглядеть как мертвая, а он говорит, ну конечно, и она говорит: да ладно тебе, подходит к нему, берет за руку

Смотри, какой красивый снежный ангел получился, говорит она

Да, говорит он

А ты можешь сделать снежного ангела? – говорит она

Могу, конечно, говорит он

а я прохожу мимо детской площадки и начинаю не спеша, шаг за шагом, подниматься по склону на другой стороне, к вершине, здесь на тропинке следов нет, я оставляю на свежем снегу собственные новые следы, потом останавливаюсь, оборачиваюсь, вижу, что они по-прежнему стоят, держась за руки, и думаю, не странно ли, что они настолько заняты собой, что не замечают меня, замечают только друг друга, но если бы они увидели меня, если бы заметили, то, наверно, просто испугались бы? или, может, засмущались бы? а может, думаю я, не стали бы вовсе обращать на меня внимание? и я вижу, как он отпускает ее руку, ложится в снег и делает то же самое, что и она, только быстрее, более порывистыми движениями, словно второпях, и она говорит, нет, не так, он замирает, а она говорит, что теперь ее черед, она сделает третьего снежного ангела, три снежных ангела лучше, чем два, говорит она, а он неподвижно лежит в своем снежном ангеле, сдвинув ноги, руки по швам, закрыв глаза и рот, и она говорит, что нельзя ему так лежать, ей не нравится, с виду кажется, будто он умер, говорит она, ему не нравилось, когда она так лежала, вот и ей не нравится, когда он так лежит, будто покойник, говорит она, пусть он лучше встанет, говорит она, и он встает, а она повторяет, что хочет сделать еще одного снежного ангела, и он подходит к ней, оба стоят и смотрят на двух снежных ангелов, которые так красиво лежат рядышком, один даже касается крылом другого, чуть-чуть касается, едва заметно, а может, и не касается, хотя нет, все же крылья касаются друг друга, и она говорит, что снежные ангелы и без того красивые, пусть так и останутся, не будет она делать третьего, говорит она, и он соглашается, эти два очень красивые, пусть их останется только два, вроде бы так оно правильно, говорит он