– Вы же знаете, мистер Тихий, зачем, – сказал он, угощая меня рюмочкой шерри. Он был невысокий, худой и лысый, как колено. – Этого нельзя сделать с Земли. Четыреста тысяч километров – почти трехсекундное запаздывание с управлением. Вы спуститесь по возможности низко. На полторы тысячи километров еще можно. Это нижний уровень Сферы Молчания.
– Не о том речь. Если мы заранее полагаем, что дистантник не продержится ни минуты, то его можно послать туда с микропами, которые зарегистрируют кончину.
– Мы это уже делали.
– И что?
– И ничего.
– А микропы?
– Показывали немного пыли.
– А нельзя ли вместо дистантника послать что-нибудь в более приличном панцире?
– Что вы называете приличным панцирем?
– Ну, допустим, шар, какие раньше применяли при зондировании океанских глубин. С соответствующими визирами, датчиками и так далее.
– Нечто подобное делали. Не совсем так, как вы говорите, но похоже.
– И что?
– И ничего.
– Что с ним случилось?
– Ничего. Лежит там и по сей час. Связь выдохлась.
– Почему?
– Этот вопрос обошелся нам в шестьдесят четыре тысячи долларов. Если б мы знали, незачем было вас беспокоить.
Такие разговоры в то время повторялись неоднократно. После окончания второй фазы тренировок мне дали передышку. Уже три месяца я жил на тщательно охраняемой территории базы и хотел хотя бы на один вечер вырваться с казарменного положения. Пошел к ответственному руководителю заслона (его называли «оэрзэ») за пропуском. Меня принял выцветший угрюмый человек в рубашке с короткими рукавами, выслушал, состроил сочувственную мину и сказал:
– Весьма сожалею, но выпустить не могу.
– Что? Почему?
– Таков приказ. Официально я больше ничего не знаю.
– А неофициально?
– Неофициально тоже. Вероятно, боятся за вас.
– На Луне – понятно. Но здесь?
— Здесь тем более.
– Значит ли это, что до вылета я не могу отсюда выйти?
– Увы, да.
– В таком случае, – сказал я очень тихо и вежливо, как всегда, когда меня распирает злость, – я не полечу никуда. Ни о чем подобном даже разговора не было. Я обязался подставить свою шею, но не сидеть в каталажке. Я собирался лететь по собственному желанию. Теперь его у меня нет. Силой засунете меня в ракету или что?
– Как вы могли подумать!
Я уперся и в конце концов пропуск получил. Хотел почувствовать себя обычным прохожим, погрузиться в толпу большого города, может, пойти в кино, а больше всего – пообедать в приличном ресторане, а не в буфете с типами, которые бесконечно обсасывали последние минуты Ийона Тихого в дистантнике, взрывающемся как фейерверк. Доктор Лопец отдал в мое распоряжение свой автомобиль, и я выехал с базы, когда уже смеркалось. На обочине шоссе фары высветили человека с поднятой рукой, стоявшего возле небольшого авто с включенными аварийными мигалками. Я остановился. Человек оказался молодой женщиной в белых брюках и свитере, блондинкой с вымазанным маслом лицом. Она предполагала, что у машины заклинило мотор. Действительно, запустить двигатель даже ручкой не удалось, и я предложил подбросить ее до города. Когда она брала из машины плащ, я заметил на сиденье рядом с водителем крупного мужчину. Он был неподвижен, словно деревянный. Я вгляделся получше.