Гарри снова принялся мазать волосы маслом и помадой. Он начистил сапоги для верховой езды – хоть смотрись в них, как в зеркало, – стряхнул с костюма все пылинки и отправился на ужин. Наш Гарри – парень хоть куда, ей не устоять.

На следующий день Лула доложила, что после ужина Гарри с Ферн устроились на подвесном диванчике-качелях на веранде. Они сидели там в полной темноте ну никак не менее получаса. И за ними никто не приглядывал, разве что комары.

– Обжимались? – я сама не на сто процентов понимала, что это значит, но надеялась, что Лула знает.

– О чём это ты?

– Всякую ерунду нашёптывал?

– Какую ещё ерунду?

– Проехали. А за руку её держал?

– Я не видела.

– Целовались? – пришлось пойти в открытую.

– О чём ты говоришь? Они совсем друг друга не знают.

– Конечно, Лула, но люди иногда целуются. Просто спрашиваю, что ты видела. Вот и всё.

Она покраснела, и на носу снова выступили капельки пота. (Вопрос для Дневника: почему у Лулы потеет именно нос? Ни у кого другого не потеет.) Она вытащила платочек из кармана и утёрлась.

– Как ты можешь так говорить?

– Он мой брат, и я пытаюсь понять, собирается ли он сбежать с Ферн. Она, между прочим, твоя кузина, так что мы можем породниться. Будет это считаться родством, как ты думаешь?

Я знала, что нужно держаться подальше от любовных дел Гарри, мне дважды повторять не надо. Но если кто-то что-то увидит и мне расскажет, тогда…

– Лула, а ты замуж собираешься?

– Наверно. Все замуж выходят.

– Придётся тогда терпеть поцелуи мужа. И самой его целовать.

– Нет, ни за что.

– Да-да, непременно, – будто я и впрямь всё на свете знаю о супружеских поцелуях.

– Обязательно?

– Совершенно обязательно. По закону.

– Никогда не слышала о таком законе, – в голосе сомнение.

– Как же так, известный техасский закон. Да, кстати, ты знаешь, что куча моих братьев к тебе неровно дышит?

И стоило этой волнующей новости слететь с языка, как я вспомнила, что обещала всем троим молчать.

– Чтоб мне провалиться! Совершенно забыла, что нельзя тебе говорить.

– Кэлли, перестань ругаться.

Лула была в ужасе.

– Прости. Это секрет. Забудь немедленно!

– Который? – задумчиво спросила она.

– Что который?

– Ну, ты сказала… неровно дышит.

– Угадай. Не надо было тебе говорить, – но у меня уже сил нет хранить их секреты. Пусть уж лучше Лула знает. – Ну ладно. Ламар, Сэм Хьюстон и Тревис.

– Боже мой! – Лула страшно покраснела.

– Выбирай. Какой тебе больше нравится?

– Я… я не знаю.

– Ни одного не хочешь? Понимаю, я на твоём месте, пожалуй, тоже бы не хотела. Который из них самый симпатичный? Безусловно, Гарри, но его в списке нет.

– Они все симпатичные мальчики, – и её снова бросило в краску.

– Они ничего. Так какой из них тебе нравится?

– Они все хорошие мальчики.

– Ну да, но тебе-то какой нравится?

Ответа не последовало, она снова смущённо смахнула пот с переносицы.

– На твоём месте я бы выбрала Тревиса. Он самый милый. Может, и целоваться с ним не так противно. Наверно, это вообще приятно, иначе с чего бы все целовались?

– Маме с папой, наверно, не нравится, – задумалась Лула. – Никогда не видела, чтобы они целовались.