А она всё распаляется…

— Ты бы видел её глаза, увы, тут не до сантиментов. Но я взяла с неё слово и обещание, что она, чтобы не произошло сегодня в больнице, никому о тебе не говорила.

Я же кривлюсь…

— Слабо в это верится… — отвечаю я недовольно.

— Жизнь Димы на кону, я на всё готова, а ты…

Что ж. Стыдно стало.

— Но чем я могу помочь?? — Не понимаю, куда клонит она.

— Я не знаю! Я за любую соломинку цепляюсь, когда врачи в открытую говорят, что парень обречён. Обречён, ты понимаешь??? У нас полчаса не больше. Диму готовят к операции он и так в операционном блоке сейчас, вот потому и говорю, что тебя ждёт санитар. Проводят туда, оденут правильно и обеззаразят твои одежды. У тебя будет на всё про всё… минут десять, не больше. Маша сама с тобой будет и больше никого. И сделай всё что сможешь… — пауза, всхлип в трубке — спаси мальчика…

Я же зубами скрежещу…

Я вам что, бог, что ли — думаю я.

— Я постараюсь… — и уже таксисту… — гони дорогой, тройной счётчик…

И машина рванулась вперёд, разгоняясь, далеко за сотню по пустынному Комсомольскому шоссе…

Штука в минус, я у центрального входа приёмного отделения.

Стоило только открыть дверцу, как тут же рядом с машиной, буквально неоткуда, материализовался, весь в белом, нет, не ангел, не дай бог, а здоровенный дядька…

— Ты Андрей??

Киваю…

Освещение отличное, можно и поберечь голосовые связки.

— Пошли тогда быстрей, тебя ждут.

Всё конкретно, ясно и лаконично. А то, что я с костылями ничего? Куда так бежать то, но и палиться я не хочу, что без своих палок бежать сейчас, в данный момент, могу. Увидят, потом будут думать, что специально на костылях хожу, жалось у встречных выпрашивая, а у государства инвалидность и льготы по ней.

Лифт. Потом куда-то завели. Велели полностью раздеться. Совсем. В душ отправили. Какую-то хламиду заставили одеть. Ещё и голову под колпак целлофановый заставили сунуть. Полный трешь. Перчатки…

Уже в помещении, куда меня завели после всего этого кошмара, стоит точно в таком же виде тоненькая женская фигура, а вот голосок то властный, у этой изящной статуэтки…

— Готов? Я, Мария Сергеевна. Что тебе надо???

Я вздыхаю.

У собравшихся в помещении, глаза по полтиннику, не понимают чего я тут делаю, и вообще, кто я.

— Контакт с телом, причём без этого, — указываю на хирургические перчатки, натянутые на кисти рук.

Кивает…

— Решим, у нас минут пятнадцать есть в запасе. И так подзадержались. Сейчас должен ведущий хирург города приехать, будут решать по операции. Но её исход, честно скажу, известен уже заранее. Шансов спасти мальчика — нет.

Разговариваем тихо, почти прикоснувшись головами. Присутствующие ничего не слышат и ничего не понимают, что тут, вообще, происходит.

Но вот двери на распашку, пора… Коридор…

А потом ход и огромное, для моего воображения, помещение. Понятно, святая святых больницы… операционная.

— Ничего не трогай, ни к чему не прикасайся, — командует женщина…

Потом приказным тоном тем, кто в операционной присутствовали.

— Все на выход. Я тут сама. Будьте рядом, если что не так, позову…

Опять недоумение, через медицинские маски, так и сквозит у людей, в белых халатах. Но никаких вопросов, все на выход.