— А это уже не твое дело, мертвому все равно.

— Ну, я-то еще не совсем умер. Кажется. Кстати, а как ты его сшила и, главное, где взяла ткань?

— Синтезатор может делать все что угодно, если его правильно запрограммировать. Какая разница, что изготавливать — еду или одежду, если и то и другое состоит из одной и той же органики? Сшивать ничего не нужно, соединение вкладывается в программу, одежда не имеет швов и поэтому гораздо прочнее и комфортнее ваших тряпок.

Мы вошли в дом и отправились на кухню, там меня на сером гранитном кубе дожидался комбинезон. Эластичная ткань замечательно обтягивала тело.

— Зачем ты его шила? Меня в могилу можно было положить и в старом камуфляже.

— А это помогало мне не сойти с ума, — смущенно улыбнулась Настя. — Плохо мне очень было, жить совсем не хотелось.

— Что?! — Я посмотрел на нее нарочито недоуменно. — У тебя проблемы с психикой?

— Пока ты здесь не появился, ничего такого не происходило, — фыркнула девушка, она с каждой минутой все больше становилось той, что встретила меня у дома много дней назад. — Видимо, это заразное. Не так я думала провести свой отпуск.

— А что тебе не нравится? — Ты!

Вот и пойми этих женщин!

В одежде я почувствовал себя увереннее и спокойнее. Как много все-таки значит для нас одежда! Нет ее — и ты урод, а натянул что-то на себя, вроде уже и человек. Жаль, зеркал в доме нет, чтобы в этом убедиться.

Я сел на каменный куб и стал с жадностью глотать все, что Настя поставила передо мной: множество разных сосудов с желеобразными жидкостями, текучими и не очень. Я был голоден и никак не мог насытиться.

Может, действительно не ел три дня? Или тело потеряло много энергии и теперь восстанавливает все, что ему требуется? Или дело в чем-то другом?

Так или иначе, мне не хватило трех полных сосудов, пришлось добирать соком. Только выпив литра два и съев все, что передо мной поставили, я посмотрел на Настю сытым, добрым взглядом и нерешительно произнес:

— Можно я теперь лягу спать?

— А рассказать ничего не хочешь о том, где был?

— Нет, не хочу. — Я задумался и отрицательно покачал головой. — Ничего не помню. Пошел влево, а там, как ты и говорила, не оказалось воздуха, не потому что его там не было, а просто легкие отказались работать. Я пытался вдохнуть, а они не работали, стал задыхаться, потом куда-то пополз. Потерял ориентацию. Понять мешала пелена, встать не получалось, ноги не держали. Через пару метров потерял сознание, а может, заснул, потому что снились сны об огромных черепахах, которые живут на планете, похожей на одно сплошное болото, по которому они бродят и поедают водоросли. Глубина в этом болоте небольшая, метр, наверное, не больше.

— Черепахи? — Настя посмотрела на меня удивленно. — Ты ничего не путаешь? Насколько они большие, как выглядят? Есть ли у них какой-нибудь знак на панцире?

— Они были огромными, метров пять длиной, а весили много тонн. — Я закрыл глаза, вспоминая. — Черепахи не погружались, они передвигались по болоту, ноги как раз позволяли им находиться выше уровня воды. Никаких знаков у них на панцире нет, только серая полоса там, где находится позвоночник. С каких пор тебя стали интересовать детали чужого сна?