Вдруг десятки радуг вспыхнули в небе. Одна из них упиралась прямо на площадку. Хрустальная мельница оказалась в радужном столпе. Маша попыталась дотронуться до нее, но ветра, наученные горьким опытом, защищали Сердце, и мельницу окружил бешеный вихрь, настоящий воздушный щит.

Со стороны послышался крик. Маша обернулась. Чуня кричал в воздухе, растопырив руки и ноги, призрачный ветер вокруг него окреп, секунда – и Чуню тоже скрыла радуга. Цвета радуги завертелись волчком, превратились в огромный круг, и Чуня исчез. Маша осталась одна на площадке. Она огляделась по сторонам. Сердце Ветров было под надежной защитой. Над городами по всему миру сияли радуги. День Радужного ветра. А где же Федор Ветрович?

– Помогите, – послышался слабый крик.

Маша подбежала к краю. Федор Ветрович висел, держась руками за кромку площадки. Недолго думая, Маша сбросила с себя плащ, свернула жгутом и обернула его вокруг камня. Такой способ она прочитала в одном из учебников Сквозняков. Обернув один конец вокруг руки, второй кинула Федору Ветровичу. Тот не мог как следует держаться замерзшими руками, поэтому Маша помогала ему, схватив за шиворот, упираясь ногами в кромку площадки. С трудом обоюдными усилиями он подтянулся, зацепился локтями, так держаться было легче.

– Я не смогу вас вытащить, – прохрипела Маша. – Вы слишком тяжелый.

Тот только отдувался.

– Папа! – Алину принес Аэрон, и она с помощью своего Покорителя Воздуха помогла Маше втащить Федора Ветровича на площадку. Аэрон сказал, с презрением глядя на Федора Ветровича:

– Он едва не убил семью ветров, мы не станем его спасать. Забирайте его и уходите, для людей наша скала теперь закрыта.

– Простите нас, – прошептала Алина. – Не судите о людях по одному человеку. Мы же не судим о всех ветрах по поведению ураганов.

– Ты хочешь сказать, что твой отец человек-ураган? – вскинул бровь Аэрон. – Ладно. Я понял.

Он с независимым видом завис в сторонке.

– Зачем вы меня спасли? – тяжело дыша, спросил Федор Ветрович.

– Алина просила меня спасти вас, – ответила Маша.

– Папа, что бы ни было между нами, мы всегда будем одной семьей. Только теперь я за тебя отвечаю, как в детстве ты за меня, – Алина надела на голову отца пушистые наушники и отошла к противоположному краю скалы. Там, отвернувшись, она потянула за веревку дельтаплан, сплетенный из паутины перелетных ежей. Тот до этого болтался мертвым грузом, и теперь не очень-то получалось вытащить его из-за камней. Маша подумала, что ей надо бы помочь, но у нее все еще болела каждая мышца после того, как она пыталась одна удержать тяжеленного Федора Ветровича.

– Честно говоря, я бы и без ее просьбы вам помогла, – призналась Маша, опустив руки в карманы, потому что они совсем окоченели. Между пальцев запуталась тесемка – ее первое тканое Заклинание.

– Почему? – тихо спросил Федор Ветрович. Его руки тоже были в карманах.

– Потому что не могу оставить живого человека в опасности, – удивилась девочка. – Это же нормально.

– Значит, ты лучше, чем я, – вдруг быстро сказал Федор Ветрович, выдернув обе руки из карманов, и швырнул в Машу вонючий черный порошок. Маша закашлялась, почувствовав запах порокуса, порошок забил ей нос, запутался в волосах, одежде, попал за шиворот. Вокруг нее словно повисло облако. Тут Управитель со всей силы толкнул ее. Маша запнулась за кромку площадки и упала со скалы.