– Значит, кроме мельницы, здесь ничего нет, – догадалась девочка.

Пришлось вернуться к мельнице и осмотреть ее повнимательнее. Кроме двери, ничего занимательного в ней не было, а войти внутрь трудно – громадные лопасти грозили крупными неприятностями. Маша попыталась быстро открыть дверь между взмахами, чтобы проскочить, но та была на жесткой пружине и закрывалась до того, как лопасти мельницы достигали ее. Открыть и держать было опасно – можно потерять руку. Исхитрившись, Маша ударила ногой по грубой лестнице, оттуда выпал один кирпич. Дождавшись очередного маха, девочка открыла дверь и пнула кирпич вперед. Кирпич не дал двери захлопнуться сразу, и лопасть воткнулась в дерево, расщепив его, но остановилась. Скрип прекратился.

Маша пролезла под лопастью, потом протиснулась в приоткрытую дверь и наконец оказалась внутри. Там было темно и тепло, стоял застарелый, но очень легкий аромат сухого зерна и пыли. Лучики света протискивались в щели между грубыми досками стен. Посреди высокой комнаты был большой круглый жернов, механизм от него уходил далеко вверх. Маша задрала голову, чтобы рассмотреть детали, но у нее в глазах помутилось. Вместо жернова и механизма она увидела жирафа. Тот опустил изящную голову и посмотрел на девочку. Потом вдруг побелел и оказался лебедем. Лебедь уменьшился до естественного размера и сказал:

– Ну привет, Сквозняк Мария. Мельница стоит.

– Да, я остановила ее, – губы с трудом слушались ее, Маше казалось, что она спит и видит сон.

– Время, история, жизнь в Великой Спирали стоит вместе с Мельницей.

– Почему?

– Тебе бабушка никогда не говорила: «Перемелется, мука будет»? – лебедь раскрыл клюв, смеясь, и вдруг округлился, вытянулся и превратился в Машину бабушку. Ситцевый халат в ромашках, загорелая кожа, бело-серебряные волосы, аромат выпечки и ванили…

– Бабушка! – Маша, не задумываясь, бросилась к ней и обняла ее.

– Я могу быть бабушкой, я могу быть мамой, – бабушка постройнела, стала выше, волосы потемнели, Машу поцеловала в макушку ее родная мама, – я могу быть кем угодно, потому что я Сердце Великой Спирали, каждый из ее жителей, любой из живых существ, от мошки до разумного ветра. Я существую в Мельнице Между Мирами, отмеряющей биение Сердца, я вижу и участвую во всех событиях, слышу слова и мысли всех людей, наблюдаю за всеми Сквозняками. Я видела, как бродила по другим мирам твоя бабушка, просыпаясь потом в своей постели, думая, что все это был сон. Я видела тысячи пронзающих Великую Спираль Сквознячков. Я чувствую вечно веющий между мирами Радужный ветер, крутящий Великую Спираль и лопасти моей мельницы…

– Я точно сплю, – Маша выпустила из объятий маму, и та превратилась в Александра Нескучного.

– Нет, девочка, ты не спишь, – строго и вместе с тем устало сказал он. – Представь себе спираль, любую, хоть пружинку из проволоки.

Он взял Машу за руку и чуть дернул за красную нитку, прилипшую к ее пальцам. Кончик нитки скрутился в крохотную спираль, по форме она напоминала веретено.

– Столько колец, столько миров, параллельных друг другу и независимых друг от друга, которых держит одна нить жизни, один пульс, одно Сердце, и крутит без конца Радужный ветер, а что в середине?