– Китайские товарищи в курсе?
– В курсе. Я доложу чуточку позже, Владимир Ильич.
– Итак, четыре страны объявили нам войну. Что мы можем противопоставить?
– Официально война не объявлена, но в ближайшее время следует ожидать мятежей и попыток захватить власть на местах, избрать или провозгласить новое правительство и пригласить Антанту для ликвидации нашей власти, – спокойным и ровным голосом сообщил Дзержинский. – С мест передают, что такие выступления подготовлены в Архангельске, Ярославле и Рыбинске. Однако ледостав на Белом море уже начался, и у нас будет время подавить эти выступления. Наиболее уязвимой частью являются Бессарабия, Буковина и южная часть Львовской губернии. Там необходимо усилить авиацией и бронепоездами части Красной армии и пограничных войск НКВД, так как командующего Румынским фронтом усиленно обрабатывают представители эсеров, правых эсеров, – поправился Феликс Эдмундович.
– Насколько неустойчив генерал Щербачёв? – задал вопрос Владимир Ильич.
– Подчиняться нам он отказался и разогнал солдатские комитеты еще весной прошлого года. У него 6 армий: 4 русских и 2 румынские. Части, в которых сильно было наше влияние, он разоружил и отправил пешим порядком на территорию республики, – ответил заместитель наркома по военным делам Бонч-Бруевич. Сам нарком, Михаил Фрунзе, находился в городе Одесса с проверкой боеготовности частей и соединений Южфронта вместе с генералом Брусиловым, начальником Генерального штаба РККА.
– Вы же с ним служили, Михаил Дмитриевич?
– Служил, вначале в Академии Генштаба, я преподавал, а он был начальником Академии, затем в 3-й армии мы немного поменялись местами: он был командиром одного из корпусов, 9-го, а я – генерал-квартирмейстером армии. Чрезвычайно упрямый человек, монархист, очень убедительно говорящий, даже когда совершенно не прав. Этого у него не отнять. Да и остальной высший командный состав фронта – волевые и достаточно успешные командиры. По большей части ученики генерала Брусилова. Щербачев был дружен с ныне покойным генералом Алексеевым.
В этот момент Ленину принесли телеграмму, которую он взял и зачитал депутатам и членам правительства. Насколько я понимаю, Владимир Ильич знал ее содержание до начала совместного заседания. «Волшебным образом» в его руках появилась другая телеграмма. Ту, что принесли, он одним движением большого пальца задвинул под общую тетрадь, без которой на совещание он никогда не приходил. Я промолчал, так как понимал, что наличие в этом месте 142 представителей партии, объявившей нам войну, было избыточным. Он просто провоцировал их.
– Товарищи, Наркомвоен сообщает, что сегодня ночью Румынский фронт начал переправляться на левый берег Прута при поддержке артиллерии. Вторжение эсеровских войск на территорию республики началось. Госпожа Спиридонова! Прошу вас ознакомиться! – передав телеграмму лидеру эсеров, Ленин на столе раскрыл ту, которую принесли, и рукой передвинул ее Бонч-Бруевичу, а тот – мне. «6-я румынская дивизия разгромлена, переправа разбита, румыны просят прекратить огонь, штурмовки. Прибыли парламентеры. Начгенштаб Брусилов».