Когда раны заживут, к чужакам вернется их странная красота. Лишь птицы носят такие яркие цвета, какие сохранились на их опаленных огнем одеяниях. Их кожа была темной, нос и губы — широкими, густые волосы обрамляли головы черными шапками.

Маленькая девочка заворочалась, вздрогнула и открыла глаза.

— Прилив, — изумленно проговорила она. Темные глаза устремились на Лори. — А ты кто?

— Я Лори, Ученый. Вы сейчас на Дереве Граждан. Вам больше не грозит опасность.

Девочка повернулась и посмотрела на остальных.

— Венд! — позвала она.

— Одна из ваших умерла.

Девочка застонала.

— Ты можешь рассказать мне, кто вы и как здесь очутились?

— Я Карлот, — ответила девочка. На глазах у нее появились слезы. — Мы из Дома Сержента. Лесорубы. Там был огонь… Все дерево запылало. Когда взорвался водяной бак, Венд оказалась в самом пекле. — Она покачала головой, и капельки слез разлетелись в стороны.

— Ничего, Карлот. Выпей воды и засни.

Ее манера пить воду весьма удивила Лори. Карлот взяла сосуд, положила на горлышко два пальца так, чтобы они почти закрыли отверстие, и резко поднесла сосуд ко рту. Струйка воды ударила в ее нижнюю губу. Она повторила свои действия, и на этот раз вода попала прямо в рот.

— Хочешь чего-нибудь поесть? Листвы?

— А что это?

Лори потянулась к одной из ветвей и сорвала с нее несколько небольших отростков. Карлот с сомнением уставилась на них.

— А, зелень.

— Ты знаешь, что это такое?

— Я уже бывала в кроне дерева. — Она попробовала. — Сладко. Старое дерево? — Она снова принялась за еду.

— Чуть позже я приготовлю тебе тушеное мясо, — пообещала Лори. — А теперь тебе надо поспать.

Карлот похлопала по плетеному полу.

— Как я могу спать, когда это врезается в меня? Будто вся кровь переливается на одну сторону.

Лондон-Дерево, дом Лори, было значительно больше своими размерами, и прилив на нем чувствовался куда сильнее. На Дереве же Граждан можно было уронить камень, медленно вздохнуть и снова поймать его, прежде чем тот успеет удариться о поверхность. Но Карлот, должно быть, всю свою жизнь провела в местах, где прилива не было вообще.

Девочка осторожно повернулась на другой бок. Глаза ее закрылись, и она тут же забылась сном.

Дерево все еще горело. Огонь на шесть-семь кломтров продвинулся к внутренней кроне. Основное пламя охватило подветренную сторону ствола. Бьющиеся языки пламени напоминали гриву небесного коня. В центре, сквозь черный чад, изредка пробивались красные всполохи. И в самом очаге пожарища виднелись неясные очертания бесформенной глыбы. Джеффер направил ГРУМ прямо к ней.

— Никак не пойму, почему оно не делится, — сказал Клэйв.

Антон беспокойно кивнул.

— Это короткое дерево, — пояснил Джеффер. — А без кроны оно еще короче.

— А почему деревья делятся? — спросил Антон.

— Это происходит, когда они умирают, — ответил Клэйв.

— Когда дерево уплывает слишком далеко от центра Дымового Кольца, оно начинает голодать, — объяснил Джеффер. — И спасается путем деления. Приливом одну половину выбрасывает наружу, а другую утаскивает внутрь. Одна половина возвращается туда, где есть вода и удобрения. А другая… Умирает, я думаю.