– Вот такая чепуха, командир, – понуро опустив голову, закончил короткий доклад Карпышев. – И стрелял ведь, сука, неприцельно, от страха, скорее всего, – и сразу наповал. В переносицу попал, как специально…

– Бывает, Вить, война. – Александр хлопнул товарища по плечу. – А чего так долго-то возились?

– Так отнесло его прилично, километра на три. А в лесу снега уже прилично, без лыж особо быстро не побегаешь. Да и на месте он не сидел, прыткий оказался, гад. От парашюта отцепился и деру дал. Были б вы со мной, да в маскхалатах, подобрались бы по-тихому, а так? Лес голый, на десятки метров все просматривается.

– Ладно, скоро поедем – ремонтники нас к своему составу подцепят и до ближайшего узла дотащат, а уж там новый локомотив обещали. Пошли с твоим фрицем поговорим? – Гулькин мотнул головой в сторону пленного, сидящего неподалеку от насыпи со связанными ремнем руками. – Матерого ты летуна взял, Витя! Аж целый гауптман, да еще и кавалер рыцарского Железного креста. Не удивлюсь, если он еще и какой-нибудь фон-барон окажется. Этот, пожалуй, может и знать чего интересного.

Товарищ без особого энтузиазма хмыкнул:

– А сам не справишься? Ну, все, все, не зыркай волком, пошли…

Александр легонько толкнул товарища плечом:

– Ну, чего ты куксишься? Нормально ж все. С такими пленными не стыдно к новому месту службы прибыть, скажешь, нет?

– Согласен, конечно… Просто за пацанчика этого виноватым себя чувствую, что не уберег. Нас ведь учили, как фрицев преследовать, как брать… хорошо учили.

Гулькин взглянул в лицо товарища и негромко произнес:

– Вот сейчас ты, Вить, извини, глупость сморозил. Да, нас учили, это верно, на отлично учили, но чему? Так я отвечу: с профессионалами нашего уровня сражаться, вот чему! С диверсантами, со шпионами всякими. С матерыми волчарами драться учили, а не с такими вот. При чем тут этот фриц, что со страху в штаны наклал да пулять почем зря начал? Просто случайность, не более. Все, довольно лирики, пошли пленного допрашивать, товарищ сержант государственной безопасности…

Еще спустя час отправились. У ремонтников имелся четкий приказ как можно скорее освободить ветку для прохождения идущих следом эшелонов. Ремпоезд отволок поврежденный паровоз на запасной путь, после чего железнодорожники, расцепив состав, убрали с дороги разбитые бомбами вагоны и составили его снова. Наблюдая со стороны за всеми этими манипуляциями, Гулькин вынужден был признать, что работенка у мужиков та еще. И это ведь фрицы даже рельсы не порвали, иначе пришлось бы еще и путь восстанавливать, не зря ж у них целых две платформы загружены запасными рельсами и шпалами.

Переформировав эшелон, их дотянули до ближайшего крупного узла, где сразу же отогнали на запасные пути дожидаться локомотива. Поскольку график движения сломался, сначала требовалось пропустить несколько поездов, после чего обещали отправить и их. С точки зрения работы НКПС – рутина, а вот для Александра все оказалось впервые и внове. Вот, кстати, тоже ведь фронт за линией фронта, как и у них с ребятами! Они вражеских диверсов с прочим подрывным элементом ловят, путейцы обеспечивают бесперебойную доставку на передовую подкреплений и техники, отправку обратно подбитых танков, раненых и эвакуируемых. Да и там, в далеком тылу, если подумать, тоже свой фронт, безоружные солдаты которого в три смены вкалывают на оборонных заводах, в госпиталях, колхозных хозяйствах. При том что тыловые нормы питания ни в какое сравнение с фронтовыми не идут…