Кларк заметил взгляд Уинтера и прокомментировал:

– По большей части здесь книги Джоселины. Она любила читать. – И, усмехнувшись, добавил: – Мой вклад здесь – только туалетное чтиво, триллеры. Джоселина очень меня ругала, говорила, что я свои мозги превращаю в кашу.

Кларк замолчал, и Уинтер догадался, что бы он сказал, если бы мог. Он сказал бы, что отдал бы все, чтобы провести с Джоселиной еще один день, даже если бы весь этот день она его за что-нибудь пилила. Уинтер подошел к шахматной доске, разложенной на маленьком кофейном столике. Как и в офисе, здесь тоже игра была начата, но не закончена. Уинтер присмотрелся и понял, что это та же самая игра.

– Вы играли с Джоселиной?

– Все время.

– И это была ваша последняя игра?

Кларк кивнул.

– Ваши белые или черные?

– Черные.

– Она бы вас очень быстро обыграла. Вы знаете? В пять ходов.

– Да, знаю, – усмехнулся он. – Она всегда выигрывала.

Уинтер кивнул на доску:

– Давайте сыграем. И не волнуйтесь, я верну фигуры туда, где они стояли.

Кларк выразительно взглянул на него.

– У меня хорошая память.

– Насколько хорошая? Фотографическая?

– Никогда не любил ярлыки, – поморщился Уинтер.

На секунду показалось, что Кларк сейчас переключится в режим профессионала-журналиста. Но вместо этого он начал переставлять фигуры в стартовые положения.

– Проигравший платит за ужин?

– Да, отлично.

Кларк спрятал по пешке в кулаках, Уинтер указал на левый. Черные. Кларк сел и сделал первый ход Е2-Е4. Уинтер ответил, поставив свою пешку на Е5. Поначалу все складывалось достаточно скучно.

Через двадцать ходов зазвонил дверной звонок. Скорее всего, пришел сын мистера Ли. Кларк пошел открывать, а Уинтер от нечего делать изучал доску. Судя по всему, намечалась ничья, и она его полностью устраивала. При желании он мог поставить мат в девять ходов. Если не вводить в действие слона, то Кларк сможет поставить мат в шесть ходов.

Игра закончилась ничьей, и Уинтер потянулся за кошельком. Пустые тарелки были отодвинуты в стороны, палочки аккуратно лежали сверху. Комната наполнилась ароматом китайской еды.

– Спрячьте деньги, – сказал ему Кларк.

– У нас же был уговор – за ужин платит победитель. Поскольку была ничья, предлагаю разделить счет.

– Вы поддавались, – прищурившись, сказал Кларк. – Это хороший ход – свести игру к ничьей. Но вообще, если бы я выиграл, я бы сильно призадумался.

Уинтер молчал.

– Вы же умнее среднего, так?

Отрицать это было бессмысленно, поэтому Уинтер просто ничего не говорил. Он был не единственный в комнате, кто был умнее среднего. Хоть Кларк и бежал последний круг жизни, ум его был в полном порядке. Он снова расставил фигуры в стартовую позицию.

– Предлагаю сделать так. Мы снова сыграем, но на этот раз вы не поддаетесь.

– Вы уверены? Сразу предупреждаю: вам придется несладко.

– Я переживу, – тихо засмеялся Кларк.

На этот раз Уинтер играл белыми и ни в чем себе не отказывал. Он реагировал на каждое движение Кларка, и игра завершилась через десять минут. Кларк присвистнул, откинулся на сиденье, прижав к груди стакан с виски, и улыбался до ушей.

– Это очень впечатляет, молодой человек. Где вы так научились играть?