– Какой полезный гость из будущего к нам прибыл! – хмыкнул Сталин, с видимым удовольствием все-таки закурив. – Очень полезный, а то наш доблестный Краснознаменный Черноморский флот как-то не особо успешно себя проявляет. А вот эти «крылатые ракеты» – про них что известно? До Берлина, допустим, долетят?

– Пока информации тоже нет, товарищ Шохин упомянул, что все данные по ним – крайне секретные даже в том времени. По крайней мере, передавать сведения по радио он отказался категорически. Кстати, отдельно он сообщил, что доставил из будущего новую информацию особой государственной важности, которую передаст лично вам и которая не связана с данным, гм, инцидентом!

– Правильно сделал, молодец. Вот только звание подкачало, всего-то капитан. Нужно будет поработать над этим вопросом, Лаврентий, достойный товарищ.

– Поработаем, товарищ Сталин, – ничуть не удивившись, кивнул наркомвнудел, сделав пометку в блокноте. – Да и награду он за тот прорыв заслужил. Вместе с «морпехом» и остальными, разумеется.

– Согласен. – Иосиф Виссарионович сделал вид, что не заметил фразы «доставил из будущего новую информацию», решив отложить на потом выяснение, что имелось в виду. Но пометку в памяти сделал: получается, Шохин побывал в далеком будущем? В родном времени «морпеха»? Очень интересно, нужно будет с ним об этом поговорить. Только поговорить наедине, без лишних ушей, пусть даже самых доверенных. Одно дело, когда о будущем рассказывает тот, кто там родился и вырос, и совершенно иное – его, Сталина, современник. А Вождя интересовало именно мнение человека, случайно «провалившегося» почти на восемьдесят лет вперед; причем человека, которому он, весьма вероятно, сможет доверять. Первые впечатления, незашоренный взгляд на события, объективный анализ обстановки, личное мнение о происходящем в стране, в которую, по не до конца пока понятным для него причинам, превратился его Советский Союз, величайшая на планете Держава, которую он строил едва ли не с нуля…

Снова взяв в руку фотографию СКР, Иосиф Виссарионович несколько секунд рассматривал понравившийся ему корабль, затем вслух прочитал название:

– «Адмирал Григорович». Это который? Тот, что последним морским министром Империи был?

– Он, – кивнул Берия. – Смещен в семнадцатом приказом Гучкова. Умер во Франции в тридцатом, куда уехал на лечение шестью годами раньше. Перед этим несколько лет работал в Морском архиве. Перед Советской властью чист, настоящий патриот своей страны.

– Понятно. Достойный человек, повезло. А то б назвали потомки корабль именем какого-нибудь, гм, другого адмирала, белогвардейского, разбирайся тут, как поступить, – ухмыльнулся Вождь. – А что за маленький кораблик? – морщась от попадающего в глаза табачного дыма, Сталин повертел в руках последний снимок.

– Малый ракетный корабль «Грайворон» класса «река-море», – с готовностью ответил Берия. – Самое удивительное, несмотря на размеры, тоже несет на борту восемь крылатых ракет! И имеет достаточно серьезную защиту от вражеского нападения, практически такую же, как и на фрегате, – стомиллиметровую артустановку, двенадцатиствольный автомат и пусковую для зенитных ракет.