Двери комнат, мимо которых я пробегала, были наглухо закрыты. Сквозь высокое окно в конце коридора струился серый вечерний свет. У меня возникло чувство, что я бегу в тумане.

Зеркало справа, которое я миновала, на мгновение отразило меня, растрепанную и напуганную. В конце коридор расходился двумя ответвлениями.

Я опять выбрала правое. Насколько я помнила, в этом странном старинном доме был только один выход. Вот только к нему я бегу или от него?

Крики Дины летели мне вслед, отражались от стен, повторяя мое имя снова и снова.

Бок пронзила острая боль. Схватившись за него, я продолжала бежать. Коридор оканчивался черными двойными дверями. Это не выход. Очевидно, я выбрала неверное направление и оказалась в ловушке. Хотя…

Я вцепилась в ручки и распахнула двери. Моим глазам предстала огромная темная комната, лишь два тонких луча света струились с потолка, пронизывая темноту.

Я захлопнула за собой двери, но крики Дины все равно звенели в ушах. Я пыталась нашарить замок или щеколду, но ничего не нашла.

Хватая ртом воздух, я заковыляла в чернильную темноту комнаты. Я подняла глаза на два луча света. Такие таинственные. А потом проследила за ними до самого низа… до самого пола…

И подавилась криком.

Разинув рот я смотрела на две стеклянные витрины. Высокие стеклянные витрины, мерцающие на свету. А внутри…

Боже милостивый.

Их было двое, мужчина и женщина. Одетые в черное, будто для похорон. Они стояли как истуканы, широко раскрыв глаза. Они смотрели через стекло прямо перед собой, не глядя друг на друга.

У мужчины были короткие черные волосы и темные глаза. У женщины – каштановые волосы до плеч, а глаза ярко-голубые. Их лица были странного оранжевого оттенка.

Манекены из магазина, подумала я. Манекены из магазина одежды.

Но зачем они здесь? Зачем спрятаны в дальней комнате? Что здесь делают манекены в подсвеченных стеклянных витринах, будто выставленные напоказ?

По-прежнему пытаясь отдышаться, я приблизилась к ним на несколько шагов. Руки мужчины были вытянуты по швам. На тыльных сторонах ладоней виднелись морщинки, как у настоящих человеческих рук. На левой руке женщины поблескивало обручальное кольцо с бриллиантом.

У меня за спиной с грохотом распахнулись двери. Ахнув, я обернулась.

Дина стояла в дверях, держась руками за створки. Ее взгляд перебежал с меня на витрины – и снова остановился на мне.

– Вижу, ты познакомилась с моими родителями, – сказала она.

Я открыла рот, но не смогла издать ни звука. Так и смотрела на нее с отвисшей челюстью, чуть не валясь с ног – так они дрожали.

Наконец я обрела дар речи:

– Это шутка, да? Ты смеешься надо мной?

Дина покачала головой:

– Никаких шуток. Это мамочка и папочка. Во плоти.

– Но как? – вырвалось у меня. – То есть почему? То есть…

– Напрасно они разрешали мне посещать уроки таксидермии, – сказала она.

Я угодила в ночной кошмар. Вот что я подумала, Дневничок.

Я повернулась спиной к витринам – не могла больше на них смотреть. Я прижала ладонь к горлу, пытаясь удержать внутри обед.

– Они манекены, да? – с надеждой спросила я. – Я, конечно, знаю, что о вас рассказывают, Дина, но это уже чересчур. Ни за что не поверю, что ты набила чучела из собственных родителей.