– А если я докажу?

– Что докажешь? – Я уже ничего не соображала.

– Если я докажу, что способна на это, ты мне поможешь? У меня не хватит сил справиться в одиночку. Ты поможешь мне, если я докажу, что способна на это?

– Нет, – сказала я, – ты ничего не докажешь. Извини, Дина, но это уж слишком. Поговори с кем-нибудь еще. Ты несешь какой-то вздор. Мне очень жаль, но я тебе не помощница.

Я направилась к выходу. Она схватила меня за локоть и развернула.

– Смотри. Я могу это сделать. Я не сумасшедшая, Кэйтлин. Я Фиар. Я способна на ужасные вещи. Страшные вещи. Ты обязана мне поверить. Смотри.

– Дина, подожди…

Она схватила попугая. Птица вскрикнула от неожиданности. Дина стиснула ее в кулаке и стащила с насеста.

– Дина, стой! – закричала я. – Что ты задумала?

Попугай истошно заорал, завертел головой, вырываясь. Дина отнесла его к аквариуму… и погрузила в воду. Прижав попугая ко дну, она удерживала его под водой.

– Не надо, Дина! Что ты творишь?!

Я бросилась на нее. Схватила за руку. Попыталась вытащить бедную птицу из аквариума. Но Дина прижимала попугая изо всех сил, и я не могла сдвинуть ее руку.

– Что ты творишь? – кричала я. – Что ты творишь?

– Топлю попугая, – спокойно ответила она.

Птица корчилась, отбивалась когтистыми лапками, вращала головой. Дина неумолимо прижимала ее ко дну аквариума.

Я в ужасе отскочила. Вода бултыхалась с громким плеском. А через несколько секунд все стихло.

Попугай обмяк в руке Дины. Она вытащила его. С ярких перышек капала вода. Он не поднимал головы. И вообще не шевелился.

– Попугай мертв, – объявила Дина как ни в чем не бывало. Она сжала птицу, как губку, и в аквариум потекла вода.

В этот момент, этот кошмарный, тошнотворный момент, я поняла, как опасна Дина. А еще я поняла, что мне самой грозит опасность.

Она не просто больная. Она взяла чудесную птицу, своего питомца, своего любимчика – и утопила собственной рукой, безо всякой жалости.

Я схватилась за горло. Меня затошнило.

– А теперь смотри! – рявкнула Дина. – Ты смотришь, Кэйтлин? Да что с тобой такое? Я покажу тебе кое-что.

– Извини, – проговорила я, не сводя глаз с двери. Мне не хотелось смотреть на мертвую птицу. Я представляла, как она бьется в руке Дины на дне аквариума. Извивается и корчится. Пучит глазенки, пока ее легкие заполняются водой. Делает последний вздох…

Дина положила попугая на рабочий стол. С его тельца стекала вода, образовав лужицу на столешнице. Дина подняла перед собой серебряный амулет, а потом прижала к брюшку убитой птицы.

Я сделала глубокий вдох и с трудом восстановила дыхание.

А Дина уже бормотала нараспев, снова и снова повторяя слова на языке, которого я никогда не слышала. Закрыв глаза, она держала амулет над попугаем и бормотала, быстро шевеля губами и повторяя слова так тихо, что я не могла расслышать их.

На ее лбу выступил пот, очки затуманились, амулет дрожал в руке, а она все бормотала и бормотала. Серебряная птица сияла в луче света из окна.

Я ахнула: попугай слабо вскрикнул. Открыл глаза. Поднял голову.

Дина продолжала бормотать. По ее щекам струился пот. Ее голос стал хриплым, дрожащим.