О том, что у оборотней самок ценят и оберегают, а труд на женский и мужской не делят, Марика еще с детства знала. С таким соседом, как Горжин, вокруг которого все местные оборотни-малолетки вились, быстро порядки среди них выучишь. Счастливое у Марики было детство, веселое. И юность была счастливая. И любовь пришла яркая, резкая до умопомешательства, когда за любимым куда угодно, хоть в лес, хоть в шалаш, хоть на край земли!.. Только б рядом быть. И дочь родилась — красавица, как подтверждение большой любви. Рыжая, как все женщины в их роду, смешливая. «Папино солнышко»…

И вдруг как туча набежала. Краски поблекли, мир стал черно-белым. Тут еще… ребенок от насильника. Вот уж повезло ему, что в первые месяцы не до того Марике было, чтоб плод выводить. А на последних как зубами вцепился — ничто не брало! А рожденного обратно уж не запихнешь, только если убить… Но дочь грех на душу взять не дала. Правильно сделала. Бабка говорила, что нельзя им людей убивать. Почему нельзя — не объясняла. Только не потому, что грех на душу, а потому, что им самим опасность какая-то грозит. Да и ладно…

От нечаянных прикосновений мужских рук Марика старалась не вздрагивать. Столько лет уже прошло, а тело еще помнит и боится. Но ведь ум-то не зря телу даден? А по уму видно ж — без злого умысла парень рядом крутится, просто помочь хочет. Да и не эльф, оборотень. Эти не насильничают… У них за такое вся стая на куски порвет! Женщин у них оберегать принято, а силой взять — позор на себя и всю стаю навлечь.

Был бы рядом в тот день кто из оборотней, не уйти б насильнику живым. Вот что мучает до сих пор больше всего — бродит же где-то безнаказанный… Может, и других несчастных насильничает!

— Если есть хотите, то еще осталось… — не выдержала Марика.

— Спасибо, хозяюшка, нас скоро сменят, и мы уж в харчевне нашей перекусим. Чего зря вас объедать? У вас и так едоков полный дом, — успокоил парень. — Это вы не стесняйтесь. Если мясо понадобится — говорите, мы вам свежего принесем, — и улыбнулся, сверкнув белыми острыми зубами на смуглом лице.

Марика даже залюбовалась, с легкой тоской вспомнив, что не девочка уже совсем. И внезапно смутилась и вида своего, и седины в рыжих волосах, пока еще никому, кроме нее, не заметной.

А потом еще больше смутилась, вспомнив более взрослого оборотня, того, которому она в грудь уткнулась, когда из дома выбежать хотела. Как он от нее не шарахнулся-то?

И чуть опять не сбежала, теперь уже домой. Снова паника накатила, только теперь сдобренная щедро новой заботой.

Наверное, впервые за последние лет шестнадцать Марика вдруг задумалась, как она выглядит. Не о том, чтобы просто причесаться и платье надеть не шиворот-навыворот, а именно о том, сколько в ней привлекательности женской осталось. И даже сама удивилась таким мыслям. Вот ведь и забиться от такого количества мужчин вокруг в угол хочется, и в зеркало при этом успеть взглянуть, потому как… Ох, запомнился Марике этот оборотень, а чем — и не поймешь. На мужа совсем вроде не похож — смуглый, чернявый, глазища так и сверкают. Но общее есть — опасностью от него не пахнет, надежный он. Спокойный, сильный и командовать привык…