Вот в сердце — любовь… или везде. Во всей Аките… так бы и срослась с ним, как вторая кожа, так бы и слушала его дыхание, так бы и таяла от его шепота… так бы и плавилась от тепла его тела… так бы и не расставалась никогда!
Глава 21
Акита хоть и летала весь вечер, как на крыльях, а все равно устала ужасно. Вроде и не делала ничего, но напряжение в новой семье было — прям хоть плачь или опять плеткой угрожай.
Шазим с Кераном переругивались до самого ужина, во время него и до тех пор, пока девушка не затащила воинствующего эльфа в спальню.
Фонинейл тоже вел себя странно. Вроде и капризничал намного меньше, чем обычно, но когда Кер решил сам за ним поухаживать, отказался и затребовал Акиту с аргументом: «Я уже к ней привык!».
Нет, девушка никакой беды в том, чтобы горшок подать-вынести, не видела, не в первый раз же? Но Керан почему-то напрягся, прям до кончиков ушей, так, что желваки ходуном заходили. Говорить оба ничего друг другу не стали, а настроение почему-то у всех испортилось.
И когда Шазим очередной раз огрызнулся на Кера — чуть драка не вышла. Акита едва успела вбежать между двумя петухами и гаркнуть на того, кто помладше…
Нет, понятно, что семья у нее разномастная, даже два бычка в одном сарае плохо уживаются, а уж козленок с бычком да с барашком… Только что ж делать-то? Нельзя двоих шпынять, а одного целовать. И Керан так же виноват в ссоре, как и Шазим. Получается, у нее завелся любимчик, которому все можно? Нет, такого быть не должно.
Поэтому, засыпая в объятиях любимого, девушка решила, что завтра обязательно обсудит с Кером и попытается договориться о том, как им жить дальше. Мирно чтобы, дружно, без ссор.
А Керан, дождавшись, когда Акита уснет, вылез из постели и пошел в соседнюю комнату, порядки в семье наводить. Чтобы мирно жить дальше и не расстраивать лисичку.
Для начала выставил оборотня «проветриться», вежливо, чуть ли не с «пожалуйста»… И намек на то, что Шазим его в спальне подождет — проигнорировал. Просто кулак показал, как дополнительное ускорение для тех, кто правильное направление не с первого раза понимает. Сказали — во двор, вот и вали, куда послали! Ну и пообещал выйти составить компанию, когда с другом наговорится.
Волк фыркнул презрительно, но вышел.
Тогда Кер к Фонинейлу подсел и поинтересовался:
— С клятвой ты струсил, понимаю и не осуждаю. После того, что ты пережил, покоя хочется, а не за ворами охотиться. Да и Ольар нам никогда другом не был.
— Да я тебе уже сотню раз сказал, что не в трусости дело! — зло процедил Фонинейл. — Я в яме этой выжил, вспоминая наш лес и надеясь в него вернуться. И тут ты говоришь, что из-за этих проклятых оборотней мне домой дороги нет! Ладно, у тебя здесь человечка, лет тридцать с ней поживешь, потом новую найдешь… Ты всегда любил убогих, они тебя тоже любить будут. А я в деревню хочу, ясно?!.. Иначе выходит, что я зря выжил?!
— Почему зря? — Керан даже ошалел от такого напора.
— Потому что я из одной ямы… — тут Фонинейл понял, что перегнул, и замолчал, но Кер намек понял, поднялся. Постоял, возвышаясь над другом, губу покусал, обдумывая, чтобы и не резко вышло, совсем-то уж. Все же не с совсем здоровым разговаривает.