– Верю, – голос Гектора окреп. – Значит, как я понял, мы принимаем это безумное решение – выступаем десятеро против четырехсот сорока?

– А что нам остается? – спросил Ахилл все с тем же спокойствием, которое так хорошо знали мирмидонцы – оно бывало порою еще страшнее его гнева. – Если мы проучим Пейритоя, все вокруг раз и навсегда будут знать, что Троя есть и будет! Теперь надо решить, кто поедет с известием к Анхису и Энею. Нам здесь каждый воин нужен.

– Авлона может поехать туда, – сказала Пентесилея.

– Нет, – Гектор покачал головой. – Надо знать Анхиса. Маленькой девочке он может не поверить. Может ее даже не выслушать. Слишком чванлив. Ехать должен взрослый человек.

– А можно мне? – вдруг вызвалась Елена. – Меня-то они знают.

– Ты что же, умеешь ездить верхом? – спросила Пентесилея и в первый раз бросила на спартанку взгляд, в котором читалось уважение.

– Мои братья – Кастор и Полидевк, – коротко ответила Елена.

– Диоскуры? – глаза амазонки сверкнули, – О, ну если так... Значит, они учили тебя?

– Конечно, – кивнула спартанка. – А вообще-то у нас в Спарте все девушки умеют ездить верхом. Можно мне поехать, Гектор?

Молодой царь покачал головой.

– Опасно. Трое разбойников, посланные за дичью, не вернулись на корабли. Их, вероятно, уже ищут. А что, если ты наткнешься на разбойников, Елена?

– Я ее провожу! – вызвался Терсит. – До мыса – дальше вряд ли кто-то из них сунется, а я успею вернуться к рассвету.

– Хорошо, – Гектор поймал быстрый взгляд Ахилла и с большим трудом подавил улыбку. – Если так, седлайте коней. А ты, Пентесилея, и ты, Крита, собирайтесь. К рассвету корабли разбойников и они сами должны быть на берегу.

– Будут! – пообещала амазонка.

В это мгновение Авлона, все время молча сидевшая на камне рядом с Гекубой, вскочила и бросилась на колени перед Пентесилеей.

– Великая царица и мать моя! – воскликнула девочка. – Я прошу тебя о милости – соверши надо мной обряд посвящения и позволь завтра драться с вами вместе! Я имею на это право: я два года была разведчицей и ни разу вас не подвела.

Пентесилея положила руку на склоненную голову маленькой амазонки и сказала, стараясь, чтобы ее голос звучал сурово:

– Обряд проходят в двенадцать лет, Авлона. В крайнем случае, в одиннадцать. А тебе девять.

– С половиной, с половиной! – голос девочки задрожал. – Моя сестрица Андромаха говорила мне, что я родилась весной. И бывают же исключения – когда большая война, или когда в сражении не хватает воинов. Я же все-все умею: стрелять, бросать секиру, дротики, ездить в седле и спрятавшись под брюхом коня...

– Я не хочу, чтобы ты раньше времени умела убивать, – сказала царица амазонок, и сама удивилась этим словам. Прежде она никогда не думала об этом...

– Ты же не можешь спрятать меня, чтобы я не видела мертвых! – Авлона схватила ее руку и сжала с недетской силой. – У меня убили всех-всех, кроме сестрицы, когда мне было пять лет! А теперь увезли и мою Андромаху... Разреши мне драться, царица! А то ведь если они станут вас убивать, я все равно не смогу просто смотреть!

– Хорошо.