И за эти двенадцать лет он совсем…

Нет. Не изменился он там, в ее голове, а сейчас перед Алёной сидел и он, и как будто совсем не он. Рыжие волосы все так же коротко острижены, но теперь в них густая проседь. Откуда, ведь сорока еще нет! И тогда, после войны, не было. А повязка через правый глаз – все та же, простая черная лента. Алёна долго донимала деда, пытаясь выяснить, что с его глазом. Тот ведь знал, точно знал, но только отмахивался – не твое дело. А она знала, что это не простая рана, да и рана ли вообще? Ровная кожа вокруг, ни царапинки, ни шрама, и ресницы под тонкой повязкой как будто двигаются…

И одежда эта… Удобная, понятная, привычная, но место ли ей здесь и сейчас? Должна быть другая. Красивая, нарядная, ладно сидящая на крепких плечах. И улыбка должна быть та самая, живая, которой он улыбался деду и, казалось, ей самой, подглядывающей из-за занавески.

Но улыбки не было. Была косая, недобрая ухмылка, скривившая и словно разрезавшая лицо, крепко засевшее в памяти. Как будто простое, как бабка говорит – пучок на пятачок. Но краше Алёна никогда не видела.

Радужка целого глаза – прежнего цвета, странного, оранжевого. Янтарного, теплого. За него, говорят, и прозвали. В сумраке Алёна не видела, но точно это знала. А лицо… Лицо все-таки как чужое. Похудевшее, бледное. Может, он нездоров?

– Эй, чернявая! – резко окликнул воевода, кинжал легко провернулся в ладони и на полвершка ушел в дерево стола. – Ты меня слышишь вообще?

– Простите, воевода, я… случайно сюда вошла, – отмерла наконец Алёна. – Мне сказали в Моховые покои прийти, на девичьи посиделки, должно быть, попутала что-то. Я тут только первый день.

Она опустила глаза, встретилась с умным и словно печальным взглядом карих собачьих глаз. Неделянская порода. Огромный пес, какими медведей травили, с широким лбом и вислыми ушами. Серой волчьей масти, но на волка не похожий совсем.

Пса Алёна тоже знала – воеводе подарили щенка у них. Не дед – его друг, он этих псов для охотников разводил, и были они, поговаривали, лучше великокняжеских.

– Первый день? – переспросил воевода. Сделал несколько глотков из бутылки, утер губы тыльной стороной ладони – Алёна видела, украдкой подняв глаза, но тут же вновь опустила. Пес у ног мужчины шумно, тяжело вздохнул. – Кто бы тебя сюда ни послал, добра он тебе не желал. Поменьше его слушай.

– Почему не желал? – Девушка с таким искренним изумлением вскинула на него взгляд, что воевода в первый момент не нашел что ответить.

– Ты знаешь ли, кто я такой?

– Конечно, знаю! Первый его княжеской светлости воевода, Рубцов Олег Сергеевич. Янтарноглазый, соль земли. Это благодаря вам хребет появился, вы нас от болотников закрыли!

Умолкнуть ее заставило не то, что закончились слова, а неподдельное удивление и недоверие на лице мужчины.

Но продолжить разговор не получилось, за спиной Алёны прошелестела, открываясь, дверь. Взгляд воеводы опять сделался колючим и недобрым, как в самом начале, когда алатырница нарушила его уединение, а потом повисшую тишину разбил торопливый голос Светланы: