Тома небрежно облокотился на широко распахнутую дверцу — несомненно, для того, чтобы продемонстрировать сиденья в чехлах из мерсеризованного хлопка. Алекс стояла рядом с ним. Он покровительственным жестом обнимал ее за плечи. С учетом того, что́ они теперь знали, эта картина воспринималась совершенно иначе. Фотография небольшая, и лицо Алекс Камиль рассматривал в лупу. Всю ночь он не спал, снова пытаясь в точности воспроизвести по памяти ее черты, но это никак не удавалось. На этой фотографии она не улыбалась. Куталась в плотное зимнее пальто, но чувствовалось, что под ним она так же худа. Ей уже исполнилось тринадцать.

— Какие были отношения у Тома с сестрой? — спросил Камиль.

— О, прекрасные, — ответила мадам Прево. — Он всегда много ею занимался.

«Тома приходит в мою комнату. Почти каждый вечер. Мама об этом знает».

Тома раздраженно посмотрел на часы.

— У вас трое детей… — сказал Камиль.

Тома почувствовал, куда дует ветер, и сдержанно произнес:

— Да, трое.

— Из них две девочки, если не ошибаюсь.

Он склонился над раскрытым досье, которое перед этим просматривал Луи.

— Да, точно. Камилла — ну надо же, моя тезка! — и Элоди. Сколько им лет, этим крошкам?

Тома ничего не ответил. Луи решил заполнить паузу и слегка изменить направление разговора.

— Итак, мадам Занетти… — начал он, но не договорил — Камиль почти одновременно с ним произнес:

— Девять и одиннадцать лет.

И с победоносным видом ткнул указательным пальцем в страницу. Затем его улыбка в одно мгновение исчезла. Он наклонился к Тома:

— Своих дочерей вы тоже любите, месье Вассер? Невероятно сильно? Спешу вас заверить — отцовская любовь не преследуется законом!

Тома сжал челюсти с такой силой, что скрипнули зубы.

Несколько секунд Вассер пристально смотрел на Камиля, но затем его напряжение, казалось, разом схлынуло — он взглянул на потолок, улыбнулся и глубоко вздохнул.

— Какой вы тяжелый человек, майор. Учитывая ваш рост — даже удивительно… Допустим, я поддамся на ваши провокации и двину вам кулаком в физиономию — тем самым предоставив вам возможность…

Затем, прервав самого себя на полуслове, он обратился уже ко всем присутствующим:

— Вы не только злобны, господа, но еще и заурядны.

С этими словами он поднялся.

— Если вы сделаете хоть шаг за пределы этого кабинета… — угрожающе начал Камиль.

Теперь никто не смог бы с точностью сказать, как будут развиваться события. Разговор перешел на повышенные тона, все поднялись с мест, даже Луи, и застыли в напряженном ожидании.

Луи, первым найдя выход, заговорил как ни в чем не бывало:

— У мадам Занетти в тот период, когда вы поселились в ее отеле, был любовник, Феликс Маньер. Гораздо моложе ее. Двенадцать лет разницы. Вам тогда было… сколько? Девятнадцать, двадцать лет?

— Перестаньте вы ходить вокруг да около! Старая шлюха эта ваша Занетти! Все, что ее интересовало в жизни, — соблазнять юнцов. Она переспала с половиной своих постояльцев! Она и на меня накинулась, едва я переступил порог!

— Итак, — продолжал Луи, словно не слыша этих слов, — мадам Занетти встречалась с Феликсом Маньером. Видите, как выстраивается еще одна цепочка. Гаттеньо, которого вы знали, был знаком с Прадери, которого вы не знали. И точно так же: мадам Занетти, которую вы знали, была знакома с Феликсом Маньером, которого вы не знали.