Дени знала, как это заманчиво — иметь дом.

Два дня назад, взобравшись на вершину скалы, она разглядела воду к югу от холма — тонкую нить, сверкнувшую в лучах заходящего солнца. Ручей , решила Дени. Маленький, но он может привести ее к большему потоку, который, в свою очередь, должен впадать в небольшую речку, а все реки в этой части света были подданными Скахазадхана. И как только она доберется до Скахазадхана, ей останется лишь следовать по его течению до Залива Работорговцев.

Конечно, она предпочла бы вернуться в Миэрин на драконе. Но Дрогон, казалось, этого желания не разделял.

Драконьи лорды Древней Валирии управляли своими драконами с помощью сдерживающих заклинаний и волшебных рогов. Дейенерис сделала это словом и кнутом. Взбираясь на драконью спину, она часто чувствовала, будто заново учится ездить верхом. Когда она хлестала свою Серебрянку по правому боку, кобыла шла налево: для лошади основной инстинкт — убегать от опасности. Когда же она била кнутом по правому боку Дрогона, он поворачивал направо: основной инстинкт дракона — всегда атаковать. Хотя иногда казалось неважным, куда она его ударила — он летел куда хотел и нес ее с собой. Ни кнут, ни слово не могли заставить Дрогона повернуть, если он этого не желал. Она пришла к выводу, что кнут скорее раздражал его, чем ранил — его чешуя стала тверже рога.

И как бы далеко ни улетал каждый день дракон, с приходом сумерек какой-то инстинкт тянул его обратно к дому, на Драконий Камень. К его дому, не моему. Ее дом — в Миэрине, с мужем и любимым. Несомненно, там было ее место.

Продолжай идти. Если я обернусь — я пропала.

Ее воспоминания шли вместе с ней. Облака, увиденные сверху. Лошади, мчащиеся в траве, маленькие, как муравьи. Серебряная луна, до которой, казалось, можно было дотронуться. Реки, бегущие внизу, ярко-синие, сверкающие на солнце. Увижу ли я когда-нибудь снова такую красоту? На спине Дрогона она чувствовала себя цельной . В небе горести мира не могли ее коснуться. Как она могла отказаться от этого?

Но время пришло: девочка может проводить свои дни в играх, но она — взрослая женщина, королева, жена и матерь тысяч. Ее дети нуждались в ней. Дрогон покорился кнуту, и ей тоже следует покориться. Она снова должна надеть корону и возвратиться на эбеновую скамью. И в объятия своего благородного супруга.

К холодным поцелуям Хиздара.

Утреннее солнце припекало, а небо было голубым и безоблачным. Это радовало. Одежда Дени превратилась в лохмотья и совсем не грела. Одна из ее сандалий соскользнула с ноги во время того безумного полета из Миэрина, а вторую она оставила наверху, в пещере Дрогона, предпочтя идти босиком, нежели наполовину обутой. Свой токар и вуаль она сбросила в бойцовой яме, а льняная нижняя туника не подходила для жарких дней и холодных ночей Дотракийского моря. Пот, трава и грязь испачкали ее, и, кроме того, Дени оторвала полосу от подола, чтобы перевязать себе голень. Должно быть, я выгляжу истощенной оборванкой, подумала она, но если дни по-прежнему будут теплыми, то я хотя бы не замерзну.