— И убийствах. Сыны Гарпии прикончили тридцать человек за ночь.

— Мне горестно слышать это. Тем больше причин освободить благородного Хиздара зо Лорака, который однажды остановил убийства.

И как же он добился подобного, если только он сам не Гарпия?

— Ее Величество отдала свою руку Хиздару зо Лораку, сделала его королем и супругом, возродила смертельное искусство, как он просил ее. И в ответ он предложил ей отравленную саранчу.

— В ответ он дал ей мир. Не забывайте об этом, сир, я умоляю. Мир — бесценная жемчужина. Хиздар из Лораков. Он никогда бы не замарал свои руки ядом. Он невиновен.

— Как вы можете быть так уверены? — Если только сами не знаете отравителя .

— Боги Гиса поведали мне.

— Мои боги — Семеро, и они хранили молчание по этому поводу. Ваша мудрость, передали ли вы мое предложение?

— Всем лордам и капитанам Юнкая, как вы мне и приказали... но, боюсь, вам не понравится их ответ.

— Они отказали?

— Верно. Мне сказали, что никакое золото не выкупит ваших людей обратно. Их может освободить только кровь драконов.

Именно такой ответ сир Барристан и ожидал, если не сказать, надеялся получить. Его губы сжались.

— Я знаю, это не те слова, которые вы хотели бы услышать, — произнесла Галазза Галаре, — но все же я понимаю Мудрых Господ. Драконы — свирепые звери. Юнкай боится их... и, признайте, не без оснований. В нашей истории говорится о драконьих лордах ужасной Валирии и опустошении, которое они принесли народу Старого Гиса. Даже ваша молодая королева, прекрасная Дейенерис, которая называет себя Матерью Драконов... мы видели, как она горела в тот день в яме... даже она не защищена от гнева дракона.

— Ее Величество не... она...

— ...мертва. Да даруют ей боги сладкий сон, — под вуалью заблестели слезы. — Пусть умрут и ее драконы.

Селми размышлял над ответом, когда услышал звук тяжелых шагов. Дверь распахнулась настежь, и внутрь ворвался Скахаз мо Кандак с четырьмя Медными Бестиями позади. Гразар попытался преградить ему путь, но тот оттолкнул мальчишку в сторону.

Сир Барристан мгновенно вскочил.

— Что это значит?

— Требушеты, — прорычал Бритоголовый, — все шесть!

Галазза Галаре встала:

— Так юнкайцы отвечают на ваши предложения, сир. Я предупреждала вас, что их ответ вам не понравится.

Значит, они выбрали войну. Да будет так . Сир Барристан почувствовал странное облегчение. Война для него понятна.

— Если они думают, что разрушат Миэрин, бросая камни...

— Не камни, — голос старой женщины был полон горя и страха. — Трупы.

Холм был каменным островом посреди моря зелени.

У Дени ушла половина утра, чтобы спуститься с него. Когда она наконец достигла подножия, то уже изрядно запыхалась. Мышцы ныли, ей казалось, что у нее начинается жар. Острые камни в кровь оцарапали руки. Но сейчас они выглядят лучше, чем раньше, решила она, сковырнув лопнувший волдырь. Ее кожа была розовой и нежной, а из треснувших ладоней сочилась бледная молочная жидкость, но ожоги уже заживали.

Отсюда холм выглядел мрачнее. Дени прозвала его Драконьим Камнем — в честь древней крепости, в которой она появилась на свет. У нее не осталось воспоминаний о настоящем Драконьем Камне, но этот она вряд ли скоро забудет. Снизу его склоны покрывала жесткая трава и колючий кустарник, а вершина стремительно и круто пронзала небо зазубренным нагромождением голых скал. Там, в неглубокой пещере среди расколотых валунов, острых, как бритва, гребней и игольчатых вершин, Дрогон устроил себе логово. Впервые увидев тот холм, Дени поняла, что дракон прожил там уже некоторое время — в воздухе чувствовался запах гари, все камни и деревья вокруг обуглились и почернели, а земля покрылась обожженными и сломанными костями. И все же здесь был его дом.