Сергей Чернышёв: Пожалуй, в каждом человеке почти на уровне рефлексов живёт естественное чувство хозяина. Но нет такого естественного чувства, которое нельзя было бы на некоторое время вышибить сильным пинком.
Если нормальный человек, оглядевшись, признаёт в части окружающего мира своё приусадебное хозяйство, то, конечно же, чувство повелевает действовать. Вот он обнаруживает на своих шести сотках, которые только что получил, какой-то полуразвалившийся трактор. Какова реакция хозяина? В идеальном варианте – отремонтировать машину, самому пахать либо продать другим. Или на худой конец, как пионеры, сдать на металлолом. Но уж точно вытащить с участка, потому что он землю занимает. У нас на шести сотках одно время стоял старинный холодильник «ЗИЛ». Девяносто килограмм, такое чудовище. Причём он был обтекаемой формы – невозможно ухватиться, он выскальзывал, как сливовая косточка. Я был ещё молод, вкатил его по каким-то доскам на крышу просевшей «девятки», отвёз на дачу и втащил через окно в летнюю кухню, где он поработал и сломался. Стали использовать его как шкаф, покуда не отказал замок. Потом годы не те уже были, я не мог его вытащить. Тут наступила перестройка. Мы позвали молдаван, работавших по соседству, и они поволокли этот холодильник, но в силу недомотивированности не дотащили и бросили. И так он сиротливо высился посреди нашего участка до следующего сезона, покуда не накопились ресурсы уже на таджиков. Останки могучей советской системы напоминают такой холодильник, который даже не пытались ни к чему приспособить – купить турецкий казалось проще. И вот он ржавеет посреди участка, занимая полсотки из посевных трёх, вокруг колосится бурьян, внутри живут крысы и слизняки, и всё это осеменяется и расползается к соседям, рачительным земледельцам, провоцируя их ставить вопрос о нашем изгнании из садового товарищества.
Новые хозяева получили страну, которая ещё копошилась в 1991 году, и многие поля ещё не поросли бурьяном. Для меня величайшей загадкой остаётся ментальность этих людей: откуда взялись эти «герои», которые решили, ничего не перезапуская, не приспосабливая и не используя, бросить всё как попало и начать новую жизнь прямо на образовавшейся свалке. Похоже, они полагали, что она как-то саморекультивируется за счёт невидимой руки.
Бедный Адам Смит, если бы он узнал, что его гениальное теоретическое предвидение о возможности самоорганизации в децентрализованных системах будет так истолковано! Что оно даст основания полагать, будто брошенный и разворованный «Атоммаш» должен децентрализованно саморе-организоваться и возобновить поставку высокотехнологичных реакторов на мировой рынок. Он решил бы, что имеет дело с тяжело больными людьми…
Я тоже в запале писал как-то, что раз система рухнула, значит, она заслуживала того. Но вы задали другой вопрос, более тонкий. Система рухнула, но от неё осталась инфраструктура, и в неё вложены головы, руки и сердца – не только и не обязательно начальников. Предположим, те облажались. Но БАМ-то сооружали простые работяги, они там не только клали шпалы, но и жизнь обустраивали, а теперь люди ходят, смотрят, как это всё осыпается. Старшее поколение страдает, наблюдая, как дело его рук оказывается никому не нужным. Среднее поколение учится, что можно построить и бросить – так, может, не надо и строить? Давайте мы сначала поймём, не дурак ли наш начальник, поменяем его демократическим или иным путём – а до тех пор на всякий случай делать ничего не будем. А младшее поколение приучается к тому, что можно мусорить и гадить у себя дома, швырять под ноги то, что носил, на чём сидел, с чего ел: кругом же всё равно помойка.