Сам город потихоньку умирал. Его возглавляли то случайные люди, то совсем неслучайные, судимые за рэкет и мошенничество и имеющие за плечами справку из психдиспансера. В отличие от Донецка и Днепропетровска – в него не вкладывали деньги местные финансово-промышленные группы, в нем мало что строили. Обветшало все – дома, дороги, общественный транспорт. Так что неудивительно, что на фоне тотальной безнадеги и заброшенности молодежь вставала под знамена со свастикой…

Я шел по улицам Харькова… и если закрыть глаза, то можно было представить себе, что ты находишься в одном из российских городов девяностых. Те же машины – в Украине намного больше, чем в России, старых советских и старых европейских автомобилей. Старенькие трамваи гремят по рельсам, а рядом – автомобили объезжают ямы и трещины на дороге. В некоторых из трещин можно оставить полмашины. На улицах торгуют с рук – верный признак нищеты, кругом агрессивная, навязчивая реклама – алкоголь, сигареты, деньги до получки под бешеный процент. Тут же объявления «Отдых» – это проститутки. Сутенеры и зазывалы начинают приставать еще с вокзала. Практически не скрываются казино и залы игровых автоматов – теоретически нельзя, но по факту достаточно отстегивать ментам.

Приметы Украины – это то тут, то там крашенные в жовто-блакытный заборы, мосты, поручни и все, что под руку попадет, объявление на заборе с героем АТО, целящимся в тебя из автомата – это фашисты. У вокзала – «допомога ветеранам АТО», какие-то типы в камках, наверное, мошенники.

А может, и нет…

И… русские, русские, русские. Русская речь, которая иногда чище, чем в самой России. Русский регион, переданный в состав чужой страны Лениным, брошенный на произвол судьбы Ельциным, которому мы потом не смогли помочь и который стал нам чужим и враждебным. Потому что стал фашистским. Тот, кто стал фашистом – другом быть не может. Дружить с фашистом – все равно, что дружить с людоедом. И русский фашист – ничуть не лучше, чем любой другой…

И я, русский – был в этом городе чужим. Мы все – были чужими…

Ночью спалось плохо. Визг тормозов, пьяные крики – какие-то козлы устроили ночные гонки по городу. Я лежал на заправленной кровати, не раздеваясь, тупо смотрел в потолок и вспоминал Синичку…

– Приготовились!

Проверить все – форма, оружие, на месте ли наклейка с тремя буквами СБУ – ее отшили в Москве. Это хорошо, что сейчас практически все на липучках, надо – нацепил, надо – снял…

Штурмовая группа состоит из двух частей. Первая – это бойцы спецназа внутренних войск, России, их взяли потому что они тренируются делать именно это и штурм в их исполнении будет достовернее, чем штурм спецназа ГРУ. Меньшая часть – это бойцы подразделения «Беркут», его крымского и иных подразделений, частично переехавших в Россию, устроившихся на работу в правоохранительные органы. Там только добровольцы. Они знают украинский язык и как действуют украинцы в этих случаях. Только они будут говорить в этой пантомиме. Для остальных – роли как в немом кино.

– Оружие к бою!

Найти подходящую форму проблем не составляло – украинский полицейский спецназ закупает форму за границей, иногда польскую, иногда германскую, иногда американскую. С оружием тоже проблем не было – обычные Калашниковы. Попытки внедрения Таворов и Маяков – провалились, и многие украинские подразделения вооружены теми же АК, что и клятые кацапы. Возраст многих из них – больше, чем возраст бойцов…