— Обещай мне, что не умрёшь! Обещай, что никогда нас с Артёмкой не бросишь! — И так сжала свою куклу, что даже маленькие ручонки побелели.

Я растерялся. Как я могу обещать того, над чем не властен? Как?

— Постараюсь, милая… я очень постараюсь.

Взрывник присел рядом, обнял девочку за плечи и что-то зашептал ей на ухо, та кивнула, не сводя с меня серьёзных глаз.

— Ты самый сильный, папочка. Я знаю, ты со всеми справишься. Об тебя даже бетон ломается, да. — И посмотрев на Асю, которая стояла уже с готовой капельницей, вздохнула, ещё раз кивнула головкой и, ухватив Взрывника за здоровую руку, поднялась и отошла в сторону, уступая место медицине…

Дети внимательно наблюдали за процессом лечения.

Я слегка улыбнулся, не обращая внимания на боль, подмигнул малышке и, проследив, как игла вошла в вену, вышел из реальности, медленно погружаясь во внутренний мир своего организма, настраивая волны регенерации…

После возобновления боя снова наступило кратковременное затишье с редкими, короткими очередями и одиночными выстрелами по меняющим дислокацию бойцам с обеих сторон.

В это время армейский вертолет Ми-8 начал подниматься из-за леса, со стороны гор, в темноте были отчетливо слышны шум работающего двигателя и далёкие отголоски ожесточённого боя в ущелье. Прапор понял, в чём просчитался, и глухо зарычал от переполнявшего его гнева.

Однако через несколько секунд наступившая тишина вновь взорвалась шумом выстрелов. Ми-8, заложив крутой вираж, ринулся в атаку, поливая Эмберцев из подвесных пулемётов.

— Отходим! — гаркнул Прапор, мгновенно уловив задумку пилота.

— Отходим! — продублировал приказ капитан База c другой стороны колонны.

Подхватив раненых и убитых, поспешно загрузились на борт и двинулись в направлении родного города. Стены совсем близко обещали защиту.

Многие бойцы бежали, спотыкаясь и прячась за бронёй, отстреливаясь на ходу от особо пронырливых и шустрых муров. Вдруг отчётливо грохнул мощный взрыв над головами. Яркая вспышка у самого хвоста винтокрылой машины, и вертолёт закружился волчком, вырисовывая видимые даже в ночном небе чёрные дымовые спирали, падая прямиком на стену. Непонятно каким чудом пилоту удалось направить и уронить машину в водный канал, шириной не превышающий семи метров, окружающий город, но он это чудо совершил.

— Таран! К птичке! — Орал Прапор в гарнитуру на частоте общего канала. — Остальные — к городу! Торос, прикрой! Тавгай! — хлопнул по плечу рядом сидящего здоровяка. — Со мной! — Тот кивнул в ответ, и они оба исчезли, оставив на миг во мгле смазанный след, уйдя в ускорение.

Сила плюс ускорение, плюс ещё чего-нибудь из бонусов Улья до кучи и, желательно, с военно-боевым прошлым — Прапор традиционно любил набирать в свою группу спецназа подобных ребят, под стать себе.

Получилось так, что Прапор прибежал на место падения первым. Морда «птички» скрылась под водой, оставив на волнистой поверхности лишь дымящий огрызок хвоста. Командир, набрав полную грудь воздуха, нырнул. Следом торпедой влетел в воду Тавгай.

Фюзеляж винтокрыла сильно деформировался, но подоспевшие силачи сумели его разодрать руками с присказками, с пузырями, и начали вытаскивать тех, кто находился внутри. Первым извлекли Трёху, зелёного свежака, попавшего в Стикс не более двух месяцев назад, но уже показавшего себя отличным бортмехаником и стрелком. Вторым вынули тело пилота по имени Пилот… Размен… своей жизни, на жизни своих соратников-однополчан, многих из которых он даже не знал по имени.