Теперь она была совсем близко. Андрей чувствовал, как его дёсны щекочет тёплое чужое дыхание. Не отдавая себе отчёт в собственных действиях, не до конца понимая, что делает, он начал отклоняться от Клеопатры, пока ноги не упёрлись в подоконник – тогда он приподнялся на руках и сел на него, продолжая двигаться назад. Всё его существо желало оказаться как можно дальше от этих карих, пропитанных похотью глаз, но в то же время жаждало устроить им такую порку, что сотряслась бы Вселенная.

Клеопатра, увидев, что Андрей сел на подоконник, восприняла это как заигрывание.

– Хочешь прям здесь, тигр? – Она улыбнулась, на щёчках, которые так часто Андрей видел мокрыми, появились ямочки. – Я так поняла, ты не то что согласен продолжить, ты прямо жаждешь этого! Я права?

Она склонилась над ним, сидящим на подоконнике в школьном туалете, и схватила то, формы чего так прекрасно знала. Андрей попытался подавить стон, но он вырвался сквозь стиснутые зубы – конечно, его налитый кровью член сжимала женская ладонь! Андрей упал на локти, теперь почти лежал, две пары карих глаз не отрывались друг от друга. Лицо Клеопатры (самое красивое лицо в мире Боже самое красивое) заполнило собой всё, казалось, Вселенная была создана для того, чтобы появилось это лицо. Лицо императрицы, о сексе с которой втайне мечтает каждый прислуга. Лицо императрицы, чья красота полностью непостижима человеческому восприятию. Лицо императрицы, хранящей в себе те сокровища, что тебе и не снились.

– Я чувствую его, – её пальцы начали двигаться, и с каждым движением стоны становились чуточку громче. – А он сейчас почувствует меня.

Андрей понимал, что снова подаётся её власти, что хочет этого и не желает сопротивляться, и вновь он возненавидит себя, но это будет потом, не сейчас, сейчас он жаждал, чтобы Клеопатра сделала это, да, сделала, и весь мир взорвётся яркой вспышкой, пока женские ладони будут ласкать его тело.

Она опустилась на колени, начала расстёгивать его ремень, а сам он прижался спиной к окну. Андрей понимал, что это не Клеопатра стоит перед ним на коленях, а он – перед ней, только ментально. Но ничего не мог с собой поделать – её чары были слишком сильны, ей голос затуманивал разум, будя разврат, дремлющий глубоко в паху.

Клеопатра справилась с ремнём, стянула штаны, сквозь ткань трусов прошлась ладонями по члену (о боже о боже О БОЖЕ!) и собралась снять их.

На улице взвыл автомобильный гудок.

Крыша. Под ней – прохожие. Машины мчатся из стороны в сторону, некоторые гудят. Девочка с голубыми глазами. Лиза. Светлые волосы над обрывом смерти. Ночь. Объятия. Крепкие объятия. Постеры. Плакаты. Сияй. Яичница. Автомобильный гудок. Крыша.

Девочка с голубыми глазами.

– Нет, – Андрей сжал запястье Клеопатры. – Не трогай его. Встань. Встань с колен. – Она непонимающе смотрела на него – уже смочившая губы, горячая, наверняка влажная меж ног. Внезапно Андрей вместо желания почувствовал к ней презрение, и именно оно заставило его повысить голос. – Я сказал, встань с колен! Живо!

Её глаза расширились, но тем не менее Клеопатра подчинилась. Встала, чуть отошла, после чего спросила: