Когда все пятеро оказались за порогом, Андрей и Коля отпустили чужие руки. Тот, чью морду прижали к столу, поплёлся к выходу сразу, практически затрусил, Андрей даже услышал всхлип. Его же товарищ не спешил подниматься и лежал на полу – видимо, Андрей не рассчитал свои силы. Он помог бородачу подняться (рука его висела бесполезной верёвкой) и под сопровождаемое кряхтение довёл до выхода. Вроде бы тот что-то бормотал. Андрей кинул его к остальным, те сразу же поймали его и помогли устоять на ногах. Кто-то произнёс ругательство на другом языке.

Когда Андрей вернулся к Коле, кто-то из семерых сказал:

– Вы сделали большую ошибку. Вы ответите перед нами!

– Это вы сейчас ответите перед нами, если сейчас же не уберётесь! – крикнул Коля. – Сначала научитесь общаться с людьми, и только потом судите ошибки, мудилы. Вон отсюда!

Взрослые, крупные, наверняка уже забирающие детей со школы мужчины послушно исчезли с порога закусочной, ничего не ответив подростку, который хоть и был мускулистым, но уступал в размерах каждому из бородачей. Они молча выполнили приказ – они проиграли. Но перед тем, как уйти, все как один бросили полный ненависти, злобы и сквозного безумия взгляд. Бросили его на Колю. Как предупреждение.

Вот только его никто не понял.

***

Священник тронул его за плечо.

Андрей обернулся и ту же услышал:

– Позвольте мне закончить, потому что дождь усилился, люди сейчас простудятся…

– Нет, – отрезал Андрей, – ждите.

Дождь действительно усилился. Капли теперь не просто барабанили по крыше гроба – они пытались проломить её. Казалось, сверху кто-то очень сильно разозлился на Землю и теперь обливает её вёдрами холодной воды, дождь не ощущался каплями, а одним сплошным потоком, какой не настигал Петербург последние полвека. Андрей видел, как лица женщин облепили волосы, как вся их одежда стала мокрой, в каких лужах утопали туфли мужчин. Вдобавок ко всему дул сильный ветер, словно намеревался вогнать холодные капли в кожу, заставляя организм содрогаться при каждом своём порыве. Вода стекала по крышке гроба, но всё время падала новая, ей не было конца – планету вот-вот затопит чьими-то слезами.

– Поймите, людям тяжело ждать, нам следует ещё опустить его в яму, все мёрзнут и…

Андрей повернулся к священнику.

– Те, кто не могут ждать, пусть катятся к чёртовой матери! Если вы не можете подождать – катитесь к чёртовой матери! А те, кому действительно важен Коля, останутся здесь, даже если начнётся Армагеддон. Вы пришли сюда выполнить свою работу, так будьте добры: стойте и терпите. Вам за это заплатили деньги.

– Но почему мы не можем провести всё сейчас?

Андрей взревел:

– Блять, потому что я с ним говорю! И я имею на это полное право, потому что именно я – я! – был рядом с ним, когда он умирал. Если вы действительно так верны богу, как говорите, вы простоите здесь в дождь, в град и выполните свой долг, а если собственное здоровье вас беспокоит больше чем служба, нахрен снимайте свою мантию и убирайтесь отсюда!

Андрей отвернулся от священника и повернулся к гробу. Кинул взгляд на поредевший ряд людей. Положил руки на деревянную крышку. Опустил голову.