Они съели всю пиццу за пять минут.

– Что-то маловато, – сказал Коля, откинувшись на спинку дивана. – Закажем ещё?

Засунув гордость с совестью куда подальше и слушая голод, Андрей кивнул – закажем ещё.

Они решили, что оплатят ещё одну пиццу частью тех денег, что Андрею дал Коля на прогулку с Лизой, а другая часть возвратится хозяину. Лишь подбираясь к концу трапезы, они вновь заговорили, потому что поняли, что никто действительно не скомандует «ВЗВОД!» и не придётся запихивать в себя оставшееся через силу и на ходу.

– Знаешь, я почувствовал такую нежность к ней. Я никогда никого не хотел оберегать так, как захотел оберегать её. Мы как-то остались ночевать у неё – ну, я остался, слава богу, родители её уехали на дачу, а со своими я договорился, – заснули вместе, прям в обнимку. И как-то я просыпаюсь посреди ночи… – На миг Коля замер. Что-то промелькнуло в его глазах. Что-то странное. Потом снова принялся за пиццу. – Я только открыл глаза и сразу увидел её обнажённую спину. Волосы, стелющиеся по ней… Плечи её поднимались и опускались, поднимались и опускались. В тот момент я, знаешь, подумал, что готов ради неё на всё, лишь бы она продолжала вот так лежать рядышком и посапывать. Я обнял её и ощутил прилив нежности. Я как будто сам стал нежностью, понимаешь? Никогда такого не было. Никто такое не проделывал со мной.

– Понимаю тебя. Сам недавно испытывал что-то похожее и…

Раздался звон бьющегося стекла. Сразу же за ним мужской гогот. Коля развернулся, Андрей кинул взгляд через его плечо, и вместе они увидели первый у входа в закусочную столик, за которым, не оставив свободного места, сидели мужчины. Они и ржали – противно, отталкивающе, просто отвратительно. Всем на вид было никак не меньше тридцати лет, а крупное телосложение и густая чёрная борода добавляли каждому пару годков и слегка (слегка!) устрашающий вид.

Мужчины гоготали. Они кинули на пол стеклянный стакан, так что обслуживающей их официантке пришлось нагнуться и собирать осколки на поднос, с которым она пришла к клиентам. А клиенты ржали. Один из них взял другой стакан и со всей силы швырнул в пол – так сильно, что один осколок впился официантке в запястье.

Тут она не выдержала.

– Да что вы себе позволяете! Вы заплатите за весь нанесённый ущерб!

– Да, да, дорогая, только подними стекло, пожалуйста! И повернись к лесу передом, а к нам – задом! Он нам очень нравится!

Эта шутка спровоцировала новый приступ ржания. Андрей видел, как по руке официантки потекла кровь, как заблестели её голубые (голубые) глаза, как затряслись бледно-розовые губы.

– Нам надо вмешаться. Она одна с ними не справиться.

– Сиди ровно, amigo, – сказал Коля. – Сейчас она пойдёт за управляющим и их выгонят, нам не надо вмешиваться. Хватит с нас конфликтов.

– Но…

– Не надо, – Коля накрыл ладонь Андрея своей и с силой сжал. – Сидим тихо. Они сами разберутся, здесь не безвыходная ситуация.

Вскоре официантка исчезла, оставив на полу разлетевшиеся в стороны осколки. Андрей не сомневался, что с минуты на минуту явится управляющий закусочной или его заместитель, но в том, что конфликт удастся решить мирным путём, он уверен не был. Мужчины принадлежали к тому контингенту людей, которые вообще не знают, что такое дипломатия, а их акцент лишь подтверждал это. Тем более они уже изрядно выпили. Нарывались на конфликт. Жаждали этого. И не уйдут, пока не утолят свою жажду.