Захария поднялся. Он был скорее растерян, чем разгневан. Борода задергалась, кадык непрерывно ходил вверх и вниз.

– Как же так? Моя пекарня… Мой хлеб… Разве Квентин всё это вытянет в одиночку?

– Пусть попробует не вытянуть!

– Или мне опять придется таскать на себе муку и лезть в горячую печь? Я ведь давно уже не молод, и восемь лет назад, как ты помнишь, мы решили…

– Восемь лет назад ты собирался купить одного раба. Одного! – выкрикнула она со злобой, с какой супруги обычно поминают давние и непрощенные обиды, нанесенные их половинами. – Или забыл? Ты хотел купить одного Квентина! Сам говорил мне, что он здоров, ловок и силен, что грудная клетка как две твоих! И что многие на рынке уже к нему прицениваются! Так зачем ты припёр второго?

– Но они продавались только вместе… Квентин и Модус, они ведь названные братья, как одно целое. – Захария часто заморгал. – Если их разделить, то Квентин проживет не больше двенадцати дней. И все деньги, которые мы на него потратили, пропадут.

– Кто тебе это сказал? Кто вложил в твои старые уши этот бред? Ну?

Захария пожал плечами. Поднял брови, вздохнул. Почесал лоб.

– Модус сказал…

– Ах, Модус! Ха-ха! Ну, тогда конечно! Раз сам Модус сказал!

Она расплылась в тухлой улыбке – словно дохлую рыбу надрезали ножом.

– Да, и в качестве доказательства он показал мне свой медальон… – пробормотал Захария. – У Квентина, кстати, точно такой же. Какой-то великий знахарь в их Британии дал им этот разломанный надвое амулет, сказал, что отныне они должны держаться вместе, иначе… – Он торопливо скрестил пальцы в оберегающем жесте.

– А я тебе так скажу: твой Модус лгун и хитрец. И я намерена его выгодно продать. Я внесла залог за тот виноградный участок, он, считай, наш. Насчет Модуса я договорилась с владельцем каменоломни в Гионской долине. За него дадут хорошую цену. А там пусть делают с ним что хотят, хоть в скалу замуруют!

– Ты… Как?!.. Ты!!! Без меня!!!

Захария сжал зубы, сжал кулаки, покраснел и затрясся. Со стороны могло показаться, что сейчас он задушит жену, стукнет по голове, перекинет через перила – или сам упадет замертво. Но Ассма была совершенно спокойна, на нее вид разгневанного мужа не произвел ровно никакого впечатления. Она величественно проследовала с террасы, захватив по пути чашу с остатками жареных шариков. Обернулась на пороге:

– Будет, как я хочу!

Действительно, до сих пор так всегда и было. Она была уверена, что так будет и на этот раз.

Воровать Квентин не любил, но если уж брался за дело, то орудовал хладнокровно и решительно, как настоящий боевой сотник Карадога Косматого. Пока Модус отвлекал разговором толстяка-торговца с лотком медовых пирогов на пузе, он умудрился стянуть здоровенный кусок, размером с сандалию.

Друзья забрались на один из глиняных дувалов, огораживающих площадь, быстро проглотили добычу.

– Хорошо, – сказал Модус, поглаживая себя по животу. – Хотя добрый кусок зажаренного на углях мяса был бы лучше!

– Лучшему конца нет! – буркнул его товарищ.

Площадь уже была забита под завязку, но глашатаи продолжали истошно орать, словно завидевшие нож бараны: