Только сейчас он понял, что пространство вокруг наполнилось звуками мелкой возни и писком.

– Я не хочу… по кусочкам, – испуганно проговорил он.

– Что могу, извини. – Крыса широко зевнула. – Честно говоря, ты мне не интересен. Ты когда-то предал Квентина, сейчас твой родной брат предал тебя, получается баш на баш. По-моему, всё справедливо!

– Нет! Где здесь справедливость? Наоборот!

– Вот так всегда! То, что для одного благо, другому – зло! Римлянин считает правильным и справедливым убить бритта, забрать его имущество и обратить в рабство его жену и детей. Но мысль о том, что бритт может проделать то же самое с ним, представляется ему величайшей несправедливостью! Вам не угодишь…

– Но ты же всегда защищал и помогал мне! Помоги в последний раз!

– Я?! Какая ерунда! Ты перепутал меня с Квентином или Али. Я не служу ни тебе, ни кому бы то ни было! Я никому не помогаю и никого не защищаю, запомни это!

Глаза-угольки тускнели, гасли. По ногам, по туловищу уже деловито сновали маленькие лапки, что-то мокрое ткнулось в шею… И вдруг резкая боль, словно железными щипцами прихватили кожу.

– А-а-ааа!!!

Крыс было много, они были всюду. Модус с криком отпрянул, перевернулся. Послышался сердитый писк, под ним что-то затрепыхалось, живое…

– Сейчас там, наверху, делят твое богатство, – проскрипело возле самого уха. И тут же последовал болезненный укус, от которого Модус снова заорал.

– Только ничего хорошего из этого не выйдет. Ни для Локуса, ни для кого-то другого. Опять будет драка, резня, пожар… Одно и то же, одно и то же. Никто не спасется. Если это тебя хоть немного успокоит… Ну, ладно, пойду посмотрю этот спектакль.

Всё стихло и замерло на какое-то мгновение. Модус часто дышал, уставившись в темноту. А потом крысы бросились на него разом и накрыли, как серая волна. Тысячи челюстей маленькими острыми зубами рвали на куски податливую человеческую плоть, а истошные крики не могли вырваться за толстую каменную стену. А из подвала – тем более.

Когда замки были взломаны и сундуки открыты, Локус и его приспешники остолбенели! В лучах проглянувшего на миг среди туч солнца блестели золотые кубки, тяжелые браслеты, массивные цепочки, богато украшенные кинжалы, драгоценные столовые приборы… Жирный блеск золотых монет разбавлялся сдержанной матовостью серебряных, сияющие внутренним светом жемчуга, кроваво-красные рубины, зеленые изумруды, синие сапфиры, сверкающие всеми лучами радуги бриллианты, – все это ослепительно сверкало, блестело и переливалось, будто редкая в этих краях радуга вспыхнула над диковинными заморскими сундуками…

Никто из собравшейся вокруг толпы никогда не видел таких сокровищ и даже не представлял, что они могут реально существовать в природе. Не в сказках про клады, не в рассказах о невероятных богатствах арабских шейхов, а в самой что ни на есть обычной жизни – прямо вот здесь, под стенами обветшавшего замка, в знакомом дворе, вытоптанном и загаженном домашним скотом. Да на содержимое одного сундука можно скупить всю Думнонию вместе с населением!

Локус и Толстый Тодд забрались на телегу и были ближе всех к сокровищу. Вокруг, среди голых изуродованных трупов, забрызганная кровью, разгоряченная убийством и грабежом, толпилась челядь. Локус отвесил нижнюю челюсть, а Толстый Тодд вообще открыл рот, превратившись в деревенского дурачка. Им мерещились замки, такие, какой был у Готрига Корнуоллского, потому что ничего более величественного и значительного они в своих убогих жизнях не видели. Мерещились золоченые доспехи, драгоценное оружие, стройные ряды наемного войска, угождающие подчиненные, безропотно-покорные слуги и толпы готовых на все красавиц! Ну, а остальные – «замковая дружина» и «сборщики податей», которые являлись настоящими деревенскими дурачками, отличающимися физической силой и грубым нравом, – ничего не соображали, а просто стояли молча, загипнотизированные видом крупных монет, бриллиантов, рубинов и сапфиров. Привыкшие вышибать жалкие медяки из еще более бедных и несчастных земляков, они никак не связывали себя с этим богатством, как не связывают себя люди с солнцем и луной – распоряжаться сказочными сокровищами предстояло хозяевам, это их дело!