— Все, давай, вон уже как согнулся, — перехватил у меня «знамя» Куракин.

Таким образом, попеременно обливаясь потом (оказалось, что тащить человека, пусть он и хрупкая девушка, занятие не из легких), мы добрались до деревни. Точнее до нашего дома. Там, на крыльце, нас уже ждала вся тройка в разной степени разбитости.

— Я же говорил, придут они, — вяло отозвался Рамиль. — А то тут Зыбунина собралась бежать вас спасать. Только с направлением все определиться не могла.

Катя, увидев Терлецкую у меня на руках, сжала кулаки. Однако ничего не ответила.

— Давно очухались? — спросил я, выгружая Светку у крыльца.

— Минут пятнадцать, — прикинул Рамиль. — Точнее Катя первая в себя пришла, потом нас каким-то зельем напоила. Чуть получше стало. Рассказывай, че произошло?

— Ага, только давай в дом зайдем, на всякий случай.

С засовом на двери я почувствовал себя как-то поспокойнее. Будто мы отгородились от этой «заснувшей» деревни. Группа слушала внимательно, постепенно приходя в себя. Понятно, что я рассказал не все. К примеру, решил не сообщать о «шутке» Куракина, финал которой испортила пришедшая в сознание Света.

— И че теперь? — побарабанил пальцами по столу Рамиль.

— Завтра с проверкой должен явиться наш «оборонец», — ответил я. — Уйдем раньше, провалим вызов.

— И что, нам оставаться тут? — с явным неодобрением спросила Терлецкая.

— Здесь безопасно. Мы в сознании, Юдо мертв. Выясним, может, кто остался в живых в деревне, и запремся до утра.

— Может? — мой ответ явно не успокоил высокородную.

— Ты думаешь, что создание подобной силы нашло общий язык с местными? — покачал я головой. — Рамик, ты как? Прогуляться со мной сможешь?

— Смогу, — кряхтя, поднялся на ноги друг.

— Лучше я, — вызвался Куракин, — я сильнее и сил не растратил.

— Именно поэтому останешься защищать группу.

— Боишься брать меня собой? — усмехнулся Сашка.

— От тебя невесты убегают, а ты что-то еще от меня хочешь.

Куракин побагровел, но обиду проглотил. Да, знаю, мелочно и не совсем соответствует истине. Все-таки это он отказался от свадьбы с Терлецкой. Но старая мудрость работала: сделал гадость — сердцу радость. На душе действительно как-то сразу потеплело. Что до его обид… Так мы же оба опытным путем выяснили, что даже плохого мира у нас не получится.

— У вас там что-то произошло? — спросил Рамик, как только мы вышли наружу.

— Твоя проницательность не знает границ, — хмыкнул я. — Он вроде как меня убить хотел. Но это не точно.

— Куракин, ты, попытка убийства, — загибал пальцы Рамиль. — Откуда здесь взяться сомнениям? Ты рассказывать-то будешь?

— Буду. На ходу. Пошли вон к тому дому.

Вердикт Рамиля оказался прост — Куракин гад, верить ему нельзя, оставаться наедине тем более. У моего друга всегда все было просто, только черное и белое, без всяких полутонов. И именно сейчас я был склонен с ним согласиться.

— Судя по всему, дом жилой, — заметил Рамиль, едва мы оказались за калиткой. — Только…

— Что только?

— Конура есть, а пса нет. И цепь вон оборвана.

— Почему мне кажется, что внутри мы не найдем ничего хорошего?

Когда дело касалось дурных предзнаменований, я оказывался прав. Толкнув незапертую дверь, мы вновь почувствовали запах смерти. Точнее я почувствовал, а Рамику, который рванул наружу, подобное было впервой. Пришлось открыть настежь окна, чтобы хоть немного избавиться от запаха.