— Скорее уж отвратительно, — высказался на этот счет Рамиль.
— Я впервые вижу нечто подобное, — достал какой-то советский фотоаппарат Константин. — По описанию и поведению это доппельгангер. Подумать только, информации о них так мало.
— Так чудо-Юдо — это доппельгангер? — поплохело мне.
— Теперь это вполне очевидно. Просто прежде ни одного Юдо не могли поймать.
— Как и доппельгангера, — мрачно отозвался Куракин.
А задуматься было над чем. Существа, меняющие оболочку как перчатки, считались практически неуязвимы. Разумны, устойчивы к магии (как теперь мы узнали — ко всем стихиям), сами вполне хорошо аккумулирующие энергию и одновременно не определяющиеся при сканировании силы. Все, что о них писали, строилось на предположениях и догадках. Хотя бы потому, что за все время не удалось поймать ни одного.
— Видимо, доппельгангер уязвим исключительно в период развития, — продолжал рассуждать Константин, — иначе вы бы его попросту не одолели.
— Вот именно, — возмутилась Терлецкая, — какого черта школьников отправили охотиться на Юдо?
— Мы не знали, кто это, — пожал плечами Константин. — Обычно все происходит одинаково. Несколько смертей, а потом тишина. Юдо буквально растворяется в воздухе. Не будем же МВДО бегать за призраками?
— Пусть лучше это сделают практиканты. Тем более, когда опасность угрожает лишь каким-то немощным.
— У нас не хватает людей, — опустил глаза и принялся оправдываться Константин. — Приходится затыкать дыры будущими выпускниками. Вообще, мне необходимо все время находиться с вами. Но нужно бегать среди всех групп и проверять…
— Много ли вчерашних школьников убьют, — завершил мысль поборника Куракин.
— Если это все, то я визирую окончание вызова, и мы возвращаемся в Терново, — сказал Константин, не желая продолжить эту тему.
— Не все, — сказал я. — Поглядите на это.
Икона перекочевала из пространственного кармана в руки «оборонника». Он скривился, глядя на нее, как антипрививочник корчится в кабинете врача, но повертел, рассматривая со всех сторон.
— Не в моем вкусе, но если вам нравится, можете забрать. Так сказать, память с первого вызова.
Я отобрал икону обратно и вопросительно посмотрел на Рамиля. Мой друг оказался обескуражен не меньше моего. Хотя бы потому, что руны призыва на обороте больше не было.
Интерлюдия
Уваров был сам не свой последние дни. Все, к чему он так стремился, медленно, но неотвратимо начинало воплощаться в жизнь. Григорий Юрьевич всегда учитывал множество нюансов. Вот только с одной самой важной деталью он просчитался. Для осуществления его грандиозных замыслов были нужны люди. А как раз постоянное общество последних он терпеть не мог.
Вся проблема заключалась в том, что большинство из них были непроходимо тупы. Им требовалось объяснять простые вещи, а порой и несколько раз. А еще люди задавали вопросы. Более того, ожидали услышать на них ответы. И ведь не убьешь этих мерзавцев, они нужны.
Уютная квартира Григорию Юрьевич в центре Москвы в последнее время напоминала проходной двор. Множество просителей и магов им нанятых, чиновников, артефакторов с новых фабрик, заводчиков магических существ и прочих, прочих, держали свой путь на Таганку. И это учитывая тот факт, что новый управляющий, крохотный лысый волшебник, стоящий сейчас перед ним, брал большую часть гостей на себя.