– Что муж буквально перед тем, как умереть, сказал: «Чучело Колобка. На меня напало чучело Колобка. Голое платье звезды», – вспомнила я. – Нулин видел на дороге бывшего коллегу! Стояла зима, Николай не мог быть в футболке, но Игорь очень хотел объяснить жене, кто его убил, и поэтому сказал: голое платье звезды, напомнил про майку. Ой!

Я на секунду притихла, потом повернулась к Кудрину.

– Я уже рассказывала, что, когда Осипова отправили в колонию, к Ирине по очереди приходили и его мать, и жена, говорили, что Нулин не отдал Николаю его долю за какое-то общее дело. Просили ее поговорить с мужем. Ирина обеих теток выгнала, супругу ничего не рассказала, решила его не нервировать. Настя, когда умер Осипов?

– Двадцатого июля, – спустя короткое время ответила Барбосина.

– Теперь назови дату аварии, которая унесла жизнь Игоря Нулина, – потребовал Алексей, который понял ход моих мыслей.

– Тот же год, девятнадцатое декабря, – доложила хозяйка.

– Думала, меньше времени прошло, – расстроилась я.

– Но Осипов же небось не сразу в столице очутился. И мог специально ждать зимы, – предположил Кудрин. – Тогда на дорогах скользко становится, легче аварию подстроить.

– Нет, – возразила Барбося. – То есть да. В отношении ДТП все правильно. В гололед автомобили постоянно бьются, и никого авария не шокирует. Но Николай выбрал девятнадцатое число двенадцатого месяца не из-за плохой дороги, а совсем по иной причине. Внимание: ему именно в этот день судья приговор зачитала.

– Юркин на самом деле Осипов! – заорала я. – Настя, ты гений!

– Совершенно согласна, дорогая, – с набитым ртом произнесла хозяйка, – мой ум поражает глубиной, широтой и объемом.

Я схватила Алексея за плечо.

– Осипов точно знает, кто заплатил деньги, чтобы Лена и Катя довели Веру до психушки. Пусть он назовет тебе имя. Если мы докажем, что Вера Михайловна Чернова говорит правду, что она никого не убивала, ей вернут родительские права, и тогда Лера сможет встретиться с мамой.

В семь утра мне позвонила Кристина.

– Степа, ты как себя чувствуешь?

Я зевнула.

– Ни свет ни заря почти все люди себя одинаково чувствуют. Спать хочу, но надо вставать. А что?

– Вчера вечером незадолго до закрытия в «Баке» началась эпидемия желудочного гриппа, – объявила Светкина. – Народ в туалеты кинулся, очереди к кабинкам стояли. Я не заразилась. А ты как? Понос, температура есть?

– Нормально вроде, – ответила я.

– Ты тортик-то ела? Мне не удалось, – грустно призналась помощница. – Все как накинулись, как начали бисквит кромсать… Я тоже подсуетилась и ухватила кусок. Поставила тарелку на подоконник, на секунду отвернулась, и… нету, ее кто-то утащил. Я назад к столу, а торт уже тю-тю. Не повезло.

– А что у всех, кроме поноса? – забеспокоилась я.

– Температура, но невысокая, – уточнила Светкина. – У меня спрашивают, как ты, а мне ничего не известно. Вот и позвонила спросить.

– Со мной все нормально, – заверила я помощницу, – приеду в десять.

Весь день до закрытия магазина у меня не было возможности не то что сесть и попить чаю, а даже глотнуть воды. Бо́льшая часть продавцов не смогла подняться с постели, а как назло именно сегодня наплыв покупателей оказался рекордным. За прилавки встали все, кто мог. Неумелые торговцы путались в ассортименте, не знали, где что лежит, и я металась по залу, направо-налево объясняя, в каком ящике помада цвета «вино-малина», где находится туалет для посетителей, сколько стоит новый аромат «Бак», куда поместить столик для визажиста, который будет делать бесплатный макияж победителям конкурса на лучшее стихотворение про нашу фирму, а заодно раздавала купоны людям, которые приобрели товара больше чем на две тысячи рублей, и делала почти одновременно еще кучу всего.