Соскочив с кровати, Валерия бросилась навстречу и, обхватив руками крепкую шею, впилась в приоткрытые губы, заглушая медвежий рык.

Бьерн растерялся — она чувствовала это по неловким рефлекторным объятьями. Перехватил за талию, да так и замер, лишь чуть-чуть поддерживая ее, как балерину, стоявшую на кончиках пальцев. Весь одеревенел и судорожно сжал губы, не давая проскользнуть между ними языком.

— В купальню, сейчас же, — прошептала едва слышно и сама потянула за рубаху в сторону занавешенное дверки, будто и в самом деле могла сдвинуть его с места. Мужчина дернулся, сделал пару нерешительных шагов, и Валерия рванула сильнее.

Он послушался! Позволил увести себя в темную, наполненную запахами трав комнатку. Казалось, она ослепла. Мрак обступили со всех сторон, скрывая окружающий мир.

Цепляясь за плотную ткань как за соломинку, Валерия подтянулась вверх, прижимаясь и пытаясь достать до его губ. Ткнулась носом в шею, жадно вдохнув его запах и пошатнулась от нахлынувшей истомы.

Глухой стон ударил по возбуждённым нервам, высекая первые искры безумия. Стальной капкан объятий захлопнулся. От ощущения трущейся о живот твердости, новая волна желания ослабила колени, и если бы не его руки… Ох, его волшебные, сильные руки…

На ощупь, дрожавшими от нетерпения пальцами она дернула поясной ремень, попыталась распутать шнуровку на штанах и застонала от разочарования, ещё туже затянув узел. Послышался недовольный рык, а потом короткий треск.

— Ах!

Пол ушел из-под ног, и спина встретилась с каменной кладкой. Что-то с глухим стуком упало на пол. Плевать! Ухватившись за мужскую шею, она запустила пальцы в жёсткие, как щётка, пряди и потянула к себе. И от первого соприкосновения языков чуть не кончила, задыхаясь и торопливо лаская доступный теперь рот.

Они целовались как подростки — неловко и жадно. Кажется, он не слишком умел. А она… Она просто забыла. Поцелуи исчезли из ее жизни гораздо раньше, чем секс. Но сейчас это заводило больше чем ласки. Варварские бодания языками и полуукусы, короткие стоны и глотки воздуха взахлеб. Сжимая густые пряди, она терлась о мужчину хуже мартовской кошки. Хваталась то за плечи, то за шею, не боясь упасть, потому что Бьёрн держал ее легко и крепко. Валерия чувствовала себя надёжней, чем стоя на собственных ногах, и это опьяняло.

И она могла бы целовать раскрытые для нее губы до рассвета, не обращая внимания ни на жёсткую бороду, не на холод каменной кладки, но желание, терзавшее ее все эти дни, утопило в себе последние крохи контроля. Больше невозможно ждать!

Бьёрн понял ее без слов. Одной рукой задрал пеньюар и сдавленно охнул, вздрагивая всем телом. Да, она была без трусиков. Под одеялом, сгорая от желания, стянула ужасные панталоны — и как же вовремя!

Прохрипев что-то непонятное, но, кажется, матерное, мужчина вдавил ее в стену, и Валерия задохнулась от нетерпеливого толчка.

— Бьёрн, — проскулила, пытаясь выбраться из удушающей хватки, — осторож… Ох, осторожнее…

Плечи под ее ладонями окаменели, но мужчина услышал. Впиваясь пальцами в бедра, замер на несколько мгновений, а потом медленно насадил на себя до упора.