Бекетов поднимается, отряхивая брюки.

— Но это мало что меняет.

Глеб разворачивается ко мне спиной, махнув ладонью в знак приветствия дорожным полицейским, подоспевшим к месту аварии.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы ты пострадала, я бы его убил, — звучит холодный ответ.

Не знаю, что сказать. Просто потрясена и будничности тона Глеба, и той пугающей, но притягательной бездне, которая скрывается за коротким предложением.

— Надо же, какая ты везучая, Анна-Мария. Смотри, там Старбакс.

— Где?

— На три часа.

Я верчу головой.

— В другую сторону, — подсказывает Бекетов. — Какой чай ты хотела? Персиковый или жасминовый?

Ох черт. Он серьезно? Позволяет мне выбрать чай, когда кругом творится такой кипиш, а охрана его отца стягивается плотным кольцом из черных костюмов, загораживая происшествие от зевак?!

— Так ты еще хочешь чай? — повторяет вопрос Глеб.

Я ошарашенно киваю. Глеб свистом подзывает к себе одного из бодигардов Бекетова-старшего.

— Тупень, сгоняй в Старбакс, возьми охлажденный чай. Персиковый и жасминовый. Все понял?

Охранник с каменным выражением лица направляется выполнять приказ.

Чувствую, как губы расплываются в счастливой улыбке.

Бекетов в своем репертуаре. Он проигнорировал слова о любви, командует, отвешивает пренебрежительные словечки в мой адрес, но в мелочах он такой… заботливый и внимательный, что сердце снова тает. Всхлипываю от нахлынувших чувств.

— Что случилось?! Шок схлынул и появилась боль? Где?! — Глеб моментально оказывается рядом.

— Ничего не болит. Просто ты такой классный… — признаюсь сквозь слезы. — Я тебя обожаю.

— Классный? Мне казалось, что несколько минут назад ты была близка к тому, чтобы назвать меня мудаком.

— Да, Но ты самый классный мудак! — жарко возражаю.

— И на том спасибо, а ты… — Бекетов прищуривается. — Ты — девушка самого классного мудака.

Кажется, его голос меняет тон в момент, когда он произносит эти слова, а я вообще едва не падаю в обморок от счастья.

— То есть. Ты называешь меня своей девушкой? Предлагаешь встречаться?! — вытираю слезы пальцами. — Парнем тебя не назовешь. Староват ты для парня, Глеб Яковлевич.

— И все же. Ты — моя девушка, — повторяет, смакуя. — Такое определение того, что есть между нами, тебе сгодится?

— Да, — счастливо киваю. — Да-да-да!

Лезу к нему с поцелуями. Бекетов с важным видом наклоняется, позволяя сорвать один короткий крошечный поцелуйчик с его упрямых губ.

— Говорю же, щеночек, — фыркает пренебрежительно. — Снова ластишься.

Но теперь я чувствую в его словах колкую усмешку, не злобную, скорее, ироничную.

Девушка Бекетова…

Это звучит так головокружительно, что я боюсь сделать хотя бы один шаг без поддержки крепкой мужской ладони, в которой зажаты мои пальцы.

Это шаг вперед. Большой. Большущий. Нет, просто огромный шаг вперед…

Если бы знала, что это шаг прямиком в пропасть, не радовалась бы так сильно.

Бекетов

Спустя несколько часов

— Глеб. На пару слов.

Отец отрывает меня от Марианны, приглашает отойти в сторону.

— Скоро вернусь, — наклонившись, целую кончики пальцев Марианны.

В ответ она светится счастьем, а на пышных губках появляется радостная, искренняя улыбка.