— Скажи, куда перевести деньги, и какая сумма тебя интересует.

— Во-первых, я предпочитаю нал. Так что в любом случае тебе пришлось бы спрятать свой телефон. Во-вторых, к тебе у меня будет особенная цена.

Отец мрачнеет.

— Миллион евро? — усмехается. — Я столько не дам за задницу гниды, которая пытается меня убить!

— Чисто философски, устраняя его, ты покупаешь жизнь для своей старой сморщенной задницы, а не для его. Но оставим в стороне философию. Речь пойдет о цене. Деньги от тебя мне не нужны. Я хочу, чтобы ты отпустил Марианну.

— Отпустил эту наивную глупышку?! Куда?! По миру с голой задницей?

— Пусть это тебя не волнует. Я позабочусь о ней. Моя цена именно такая. Отпустишь Марианну, сделаю все на высшем уровне. Даже могу нафаршировать тушу твоего врага яблоками и запечь, как поросенка в медовом соусе.

— Отпустить Марианну, — растягивает гласные отец. — И потом у тебя не останется ни одной чертовой причины, чтобы сдерживать свои обещания, чтобы оставаться в лоне семьи, чтобы… — не договаривает.

Отец громко смеется, хлопает меня по плечу.

— Знаешь, я передумал! Заказ отменяется. Справлюсь сам. Без. Твоей. Помощи.

Отец удаляется степенным шагом, исполненным достоинства, но в каждом жесте сквозит раздражение. Не в моих правилах бегать за кем-то, уговаривать на сделку, но сейчас я срываюсь с места и быстро догоняю отца. Обогнав его, шагаю спиной вперед.

— Все серьезно? Подумай над моими условиями. Я могу избавить тебя от проблемы, отец. Проживешь еще лет десять, будешь и дальше коптить воздух и нервировать всех в радиусе тысячи километров.

Отец резко останавливается, с громким стуком опустив трость на брусчатку. Он мечет в мою сторону разъяренный, холодный взгляд, от которого моментально подмерзают даже кончики ушей.

— Забыл с кем имеешь дело? Сопляк! Это был разговор не отца и сына, не разговор двух приятелей. Это был разговор продавца услуг и нанимателя. Просто бизнес, ничего личного. Мы не сошлись в цене, так часто бывает, и разошлись. Каждый своей дорогой. Оставшись при том, что имеем. Ясно?

Отчитывает меня, как мальчишку! Задолбал. Открываю рот. Но отец и слова вставить не дает, продолжает рубить воздух короткими словами:

— Не стой у меня на пути, Глеб. Вернись в клинику. Проследи за девушкой. Жду к ужину. Будут гости. Отказ не принимается. И постарайся вернуться, как минимум, за два часа до ужина. Я пригласил стилиста и визажиста для Марианны. Она тоже будет на вечере, — поймав мой раздраженный взгляд, сцеживает едко. — Я так хочу. Так и будет. Точка.

Отец в детстве никогда не поднимал на меня руку, ему всегда хватало лишь слов. Сейчас он отхлестал словами, словно отвесил оплеуху.

Отбарабанил один приказ за другим, отец покидает двор клиники, оставив меня наедине со своими мыслями. Ни одну из них я не могу назвать положительной.

Ужин… Ужин… Ужин…

Я не могу отделаться от этой мысли, она меня мучает, выворачивает мясом наизнанку. Со времени, когда я жил в доме с отцом, прошло довольно много лет. Но я слишком хорошо помню, какие «ужины» закатывал отец. Настоящий королевский пир, на котором собирался весь бомонд!