— Составить?! — хмурюсь. — Рецепт?
— Со здоровьем Марианны ей противопоказан прием агрессивных гормонов, в том числе те таблетки, что девушки обычно принимают в течение семидесяти двух часов после незащищенного секса, чтобы предотвратить наступление нежеланной беременности, — разводит руками врач.
— И что вы предлагаете?
— Глеб, мы уже все обсудили, — пытается ввернуть свои слова Марианна. — Петр Николаевич объяснил, что мне сейчас принимать никакие таблетки нельзя. Нужно подождать некоторое время, провести тест на беременность. Если не наступит, то уже потом можно будет принимать специальные таблетки, а если…
— Рот на замок! — останавливаю ее жестом. — Ты еще слишком юна, чтобы решать!
Подняв Марианну, сам усаживаюсь на пуф, смотря на доктора с оскалом.
— Жду подробных объяснений. И без чая.
— Какой же ты иногда… ужасный монстр! — выдыхает Марианна и быстро выбегает из кабинета врача, громко хлопнув дверью.
Марианна
— Опять губы надула?
Вопрос Бекетова обрушивается сзади и придавливает.
Иногда мне с легко и просто, а иногда я начинаю бояться, что просто не вывезу его тяжелого характера и тотального, деспотичного контроля во всем. В особенности в том, что касается посягательств на его свободу и личное пространство. По какой-то причине Глеб яро охраняет эту зону и не позволяет приблизиться.
Я продолжаю смотреть в окно коридора клиники, но теперь вместо пейзажа за окном, разглядываю отражение Бекетова в стекле. Прозрачное, едва заметное.
Он возвышается надо мной гранитной скалой мускулов и твердолобого желания держаться как можно дальше во всем, что не касается секса. В сексе, как выяснилось, у Глеба нет границ и нет пределов для желания. Даже сейчас он всего лишь опустил ладони на мою талию и прижался грудью, но я чувствую, каким жаром наливается его дыхание и густеют порочные мысли, окрашиваются в темный.
— Почему ты меня отталкиваешь?
Смотрю на его льдистый взгляд через стекло, но даже так хватает остроты, о которую можно порезаться очень глубоко.
— Я тебя не отталкиваю, Проблема. Есть договоренности. Я их чту. Только и всего.
— А как же я? Я тоже для тебя лишь договоренность? — спрашиваю с обидой.
Слышится тяжелый вздох. Протяжный и глубокий, в котором Бекетов словно всего себя выдыхает как можно медленнее, чтобы не сорваться.
Я напоминаю себе, каким он был в самом начале нашей встречи — жестким, несгибаемым, затыкал мне рот по каждому поводу и грубовато, по-мужски шутил. Многое ли с тех пор изменилось? Его характер все тот же, как у каменной глыбы с толстым наростом льда.
Но он обо мне заботится, в отношениях появился секс. Для меня это значит безумно много! А для него? Я путаюсь, не могу прийти к верным выводам. Иногда мне кажется, что его чувства ко мне глубже, чем кажется, а иногда я чувствую себя лишь секс-игрушкой, которой нужно натурой отработать неподъемный долг в миллион евро.
Господи, сколько же мне придется трахаться! Как бы у Бекетова ничего не стерлось…
Но он прижимается теснее, словно опровергая мои глупые мысли. Такой длинный, толстый, тяжелый член фиг сотрется.