Курт-Фуджи родит старику трех мальчиков, трех монголов. Правда, людская молва станет утверждать, что Таутаю помогли стать отцом молодые воины из его аула.
Глава шестая
Время и смерть не щадили простых воинов, но и потомки великого Чингиз-хана были подвластны бегу времени, и смерть забирала их так же, как когда-то взяла к себе Потрясателя вселенной. Могучим и ветвистым было древо рода Чингиз-хана – сотни его правнуков и праправнуков правили покоренными землями и народами.
К тому времени, когда ханом Золотой Орды сделался Менгу-Темир, единственным правнуком Джучи, оставшимся в живых, был Ногай.
Начиная с великого похода в год мыши (1240) на Западную Европу под предводительством Бату Ногай участвовал вовсех войнах, и ни разу его тумены не знали поражения.
Во всем и всегда он придерживался заветов Чингиз-хана, и это помогало ему, подобно деду, держать в повиновении разноязыкое войско и превращать его в непобедимую силу.
Ногай сохранил все так, как было при Потрясателе вселенной. Десятник подчинялся начальнику сотни, сотник – главе тысячи, тот, в свою очередь, – главе тумена. Над туменами стояли три нойона, а над ними лашкаркаши – главный предводитель крыла.
Чингиз-хан учил: «Если во время сражения хотя бы один из десятка побежит с поля битвы, то все, кто входит в эту десятку, должны быть казнены. Если же вся сотня проявит храбрость, а подчиненная его главе десятка будет уличена в трусости, то следует казнить всю сотню.
Если один из десяти будет окружен врагами, а остальные девять не попытаются выручить его и не придут на помощь, все они достойны смерти. Если же подобное произойдет с десяткой, а остальные девяносто воинов не сделают все, чтобы спасти десятку от беды, все они должны быть преданы смерти».
Так завещал в своей Яссе Чингиз-хан.
Еще более жестокими были его законы по отношению к тем, кому под начало отдавал он воинов. Если простой воин отвечал головой за свою трусость или за то, что не пришел на помощь товарищу, то те, кто стоял над десятками, сотнями, тысячами, за неумение распорядиться и показать пример должны были быть казнены вместе со своими семьями.
Везде и всюду единственным наказанием была смерть. Воины Чингиз-хана были рождены для того, чтобы убивать других. Если же они не делали этого или делали плохо, то умирали сами.
Завершив поход в орусутские земли и в Западную Европу, многие монголы осели в низовьях рек Северного Кавказа, Итиля и Тана.
Свое войско глава улуса всегда набирал среди тех, кто жил на подвластных ему землях. Ногаю повезло – в его улусе было много монголов. Они помнили времена Чингиз-хана и учили своих детей и внуков тому, к чему привыкли сами, что казалось им естественным и необходимым.
Во время крымского похода погиб родной брат одной из жен Ногая – сын эмира хадаркинского рода Макур Курана. Ногай присоединил его войско к своему. Хадаркинцы были настоящими монголами, отличались храбростью и умением повиноваться.
Имея сильное войско, Ногай чувствовал себя независимым и умел дать понять это другим чингизидам. Три его сына управляли сплоченными железной дисциплиной туменами и были готовы выполнить любой приказ отца.