Когда такое происходит вокруг, писать роман кажется занятием не только бессмысленным, но и смехотворным. Взрослая женщина играет в игру, потакая своим желаниям, в то время как в мире столько серьезных проблем. Однако истории, рожденные воображением, имеют собственную власть. Хорошая книга может запасть читателю в сердце и втянуть его в тот мир, о котором он никогда раньше даже не задумывался. Вымышленная история может захватить читателя эмоционально, на что не способны ни самые правдивые новости, ни тем более сухие факты. Герои великих книг продолжают жить в умах поколений читателей.

Сначала я хотела написать роман с точки зрения пострадавших – евреев. Но чем больше подробностей я узнавала, тем больше мне хотелось понять, что же было в головах у других – нацистов. Как мог целый народ, глубоко цивилизованный и демократичный, сделаться вдруг столь невообразимо жестоким; как люди смогли дегуманизировать себя и других настолько, что оказались способными на чудовищную жестокость, да еще в таких масштабах? И чем больше я читала об этом, тем отчетливее понимала: то, что я хочу сказать, будет воздействовать гораздо сильнее, если мне удастся забраться в голову сторонника нацизма. Человека, которого с юности, а точнее, с самого детства пичкали ложными идеями, с рождения обучали ненавидеть. Человека, который просто не знал, что все может быть иначе. И что должно произойти с ним такого, чтобы он стал противником всего, во что верила его семья и общество?

Собирая материал для романа, я прочла немало самых разнообразных текстов, как художественных, так и документальных. Письма и дневники, написанные людьми, которые жили в то время; протокольные записи свидетельских показаний. Мне повезло найти несколько диссертаций, посвященных этой теме, и быть допущенной к семейным архивам. Я читала «Майн кампф» и ездила в Лейпциг. Во всем этом мне помогала сестра Кэтлин. Она была моим переводчиком. В Лейпциге мне посчастливилось взять несколько невероятно важных интервью. Я беседовала с доктором Томасом Тёпфером, директором Шульмузеума; с доктором Андреа Лорц, историком, чьей сферой научных интересов является именно история лейпцигских евреев, а также с доктором Хьюбертом Лангом, адвокатом на пенсии, который собирает материалы по истории евреев-юристов в Лейпциге и даже выпустил ряд книг по этому вопросу. Я много ходила по городу, исследовала разные его районы, в том числе Голис, который фигурирует в книге. Там когда-то жил мой отец и его семья. В Лондоне меня познакомили с человеком по имени Питер Хельд, который приехал в Англию подростком с одним из киндертранспортов, а до того жил в Лейпциге на одной улице с родственниками моего отца. Питер Хельд хорошо помнил всю его семью. Я встречалась с ним осенью 2016 года. К несчастью, всего несколько недель спустя он умер.

Итак, в основу моей книги легло множество документальных свидетельств и материалов, но при всем при том я хочу еще раз отметить, что она прежде всего произведение художественной литературы, вымысел. Многие исторические детали в ней были изменены в угоду требованиям сюжета. Так, образы людей, их разговоры, места, где происходили многие события, да и сами события являются плодом моего воображения, а точнее, сплавом различных фактов, иногда довольно сильно видоизмененных. К таким авторским «изобретениям» относится, например, школа для домохозяек. В Третьем рейхе действительно существовали так называемые школы невест, которые предлагали курсы домоводства. По содержанию и направленности эти курсы делились на три группы: на одних готовили будущих домохозяек «из народа», на других – жен среднего класса и, наконец, элитных невест – тем, кому предстояло выйти замуж за офицеров СС. Но Школа домохозяек, куда грозят отправить Хетти, представлялась мне скорее как своего рода высшее учебное заведение для девушек, где наряду с умением вести дом прививают хорошие манеры и навыки общения, то есть такой пансион, почему я и придумала ему отдельное название, чтобы не путать с реально существовавшими институтами.