— М-мама, — в голосе дорогого мальчика слышалось волнение. Он осознавал, сколь неучтивым выглядит его опоздание, и наверняка мучился из-за этого…

…или из-за рубашки, которая была недостаточно бела.

Нет, бела она была.

Когда-то.

Все же леди Алауниэль тщательно следила за слугами, но… сейчас одежду ее дорогого мальчика покрывали желто-бурые пятна. И не только одежду. Волосы слиплись тонкими прядками, которые при каждом движении вяло шевелились, будто тинные черви. Кое-где к пятнам прилипли травинки, комочки земли и, кажется, ошметки кого-то… о ком лучше не думать. Тири же поскреб пальцем ухо и сказал:

— П-познакомься… п-пожалуйста… это Юся. М-моя н-невеста…

…кружка выскользнула из пальцев Юниэль и упала на белоснежный хишахсский ковер, дабы навсегда оставить на нем кофейное пятно.

Хрустальная лилия закрыла глаза.

Открыла.

Существо, смутно знакомое к слову, никуда не делось. Более того, оно протянуло руку с отвратительно обветренной кожей и ногтями, никогда не знавшими ухода, и сказало:

— Привет. У вас тут симпатичненько.

Именно в этот момент времени Хрустальная лилия осознала, что не стоило давить на мальчика. Он ведь впечатлительный.

Эмоционально неустойчивый.

И склонный к необдуманным поступкам… наверняка она его приворожила.

Подкупила?

Обольстила?

Последнюю мысль, впрочем, леди Алауниэль отбросила: вряд ли ее мальчик настолько изголодался по женскому обществу, чтобы польститься на подобное. Значит… значит, дело в травме. Она так и знала. Пусть целители в один голос уверяли, будто происшествие не оставит и следа, но…

Она мать.

Она лучше знает.

И вот воплощенная травма ныне стояла и беззастенчиво разглядывала обстановку.

Лицо… обыкновенное.

Человеческое.

С грубыми чертами. Кожа шершавая, загорелая дотемна. И морщины уже появились, значит, и по человеческим меркам девица не юна.

Волосы с легкой рыжиной… оттенок первых осенних листьев. И это мило, но на волосах милое заканчивалось. Облачена она была в мешковатый свитер не первой свежести и неясного цвета, покрытый все той же не то грязью, не то слизью. Слишком широкие плечи. Слишком длинные рукава, которые девица то и дело подбирала. Слишком…

…уродливые штаны, потертые на коленях.

Высокие ботинки на ребристой подошве. Цвет их рассмотреть не удавалось, поскольку здесь корка грязи уже начала застывать. Главное, что к подошве левого прилип кусок чьего-то уха… или это не ухо?

И из украшений — серебряный браслет из тех, которым лучше оставаться в легендах.

— П-простите, — Хрустальная лилия вдруг явственно осознала, что готова согласиться на любую из девиц, даже на Сираниэль вкупе с троюродным братом ее прабабки и всеми его странностями… — Я… я безмерно счастлива…

…браслет посверкивал и переливался всеми оттенками света.

И как мальчику удалось добыть его?

Он ходил в храм… но этого недостаточно… многие ходят в храм, однако боги…

…боги…

И эта девица?

Нет, все не может быть настолько плохо.

Леди Алауниэль заставила себя улыбнуться.

…еще не все потеряно.

Браслеты…

…если подумать, то примеряли их довольно часто… в каждом поколении находилась пара-тройка безумцев, которым хотелось в жизни странного. И печально, что в число их попал ее мальчик… травма… завтра же она навестит целителя, и пусть тот лишь попробует отговориться занятостью или еще какими глупостями… нет, он обязан дать успокоительное.