Хлопок – и сапоги этого чертова мнительного Квазика исчезли из поля зрения Веры, а она еще отдышаться не успела и хоть слово вымолвить! Вот что он себе навоображал, а?! Тан ее от смерти спас, храбро сражался с кадавром, хоть в парколе боевые искусства они еще не изучали, доставил ее по месту жительства целой и невредимой, ему спасибо сказать надо, а не психовать и исчезать! До чего все мужчины нервные и поспешливые в выводах! То-то Шекспировский «Отелло» более четырехсот лет с успехом идет в театрах Земли. Хорошо, что Квазик повел себя сдержаннее известного мавра и не удушил их в космической пустоте. Женщины все-таки разумнее… наверное… Хотя, скажем честно: если бы Квазик завалился домой в объятиях с сильфидой, то Вера тоже ничего хорошего не подумала бы. И не факт, что просто удалилась бы… совсем не факт!
– Жаль, что дядя так быстро по делам убежал. Я ему об очередном нападении сообщить не успел, – расстроился Тан, не знакомый с понятием ревности и не заподозривший неладного в словах и поведении главы роды. – Ничего, я его на черных гонках через час увижу, он установку защитных заклинаний проконтролировать должен. Ты до начала суда дома посидишь? Сюда теперь чужой не проскочит – дядя дополнительную защиту установил и даже добился запрета на визиты посланцев Элеора без согласования с ним, так что прийти в дом могут только единокровные с ним хранители миров и ты, больше – никто! Тот казус, когда кадавр прошел по метке посланца Элеора, еще расследуется. Только ты за порог не суйся, на всю изначальную материю защиту растянуть невозможно, она на доме сконцентрирована, понятно?
Вера кивнула. Про защиту понятно, но несколько часов в одиночестве она может не продержаться: страх и злость схлынули, раздражение на Квазика тоже поутихло, так как собственная рассудительность признавала правомочность его подозрений – в самом деле, оснований полагать, что они с Таном целовались в этом чертовом туннеле, у него предостаточно. И что ей делать? Связаться с Квазиком и объясниться с ним ей умений не хватает, сидеть дома и переживать по этому поводу она может, конечно, но это слишком опасное занятие: мигом в тоску-печаль впадешь, и Элистэлю не удастся посудиться с самой изначальной материей. Ей необходимо быть там, где через край хлещут сильные эмоции, ей нужно продержаться еще четыре часа, и пусть она навечно выжжет в себе скромные запасы бухгалтерского адреналина, но выживет! Черные гонки, говорите? Держитесь, все участники, мы идем к вам!
– Ты обещал взять меня на гонки, помнишь? – обернулась Вера к Тану.
– Да, но тогда я полагал, что ты будешь моей ильмирой и членом рода! А ты договор разорвала, на тебя родовые заклинания не подействуют, так что в скарт я тебя не возьму, и не рассчитывай! – открестился Тан от такой напарницы.
– А есть разница, от чего помирать: от черной печати или черной дыры? – зло спросила Вера. – Мне нужны сильные эмоции, а пустой дом мне их не обеспечит! Четыре часа я не продержусь, верно тебе говорю! Давай, хоть за тебя «поболею», ты же говорил, что гонки – это очень зрелищно и волнительно, так?