Августейшие особы, отвлёкшись от делёжки власти и возмутившись, стукнули кулаком по столу, то бишь пустили в ход Корпус жандармов, и на либеральных ересиархов начала охота. А простой народ, которого всё это достало – взял, да и вышел на улицы! А среди этого народа внезапно оказалось много солдат, которым надоела война, нищета и Августейшее семейство в полном составе.

Народ, пусть даже вооружённый и местами обученный, не успел озвереть от войны, и потому стрельбы и разрушений было немного, но вот Августейшее семейство существенно поредело. Впрочем, валить эту череду смертей на народ могли только репортёры черносотенного толка, да и то – метафорически.

За те несколько дней, что ересиархи захватывали власть, от Российской Империи успело отколоться Великое Княжество Финляндское. К счастью (в том числе и для финнов!) почти без эксцессов. Скоропостижно почило в бозе ещё двое представителей Дома Романовых, было убито с полсотни чиновников и военных, да устроили погромы на некоторых на дачах, принадлежащих «чистой» публике из Санкт-Петербурга.

Этим всё и ограничилось, ибо в Гельсингфорсе, спешно переименованном восставшим народом в Хельсинки, всё ещё стоит флот. А настроения у матросиков хотя и вполне революционные, но всё ж таки дисциплину они пока соблюдают. Да и р-революционная нелюбовь к правящим классам, на чужой стороне причудливым образом перемешивается с «русскостью», трансформируясь порой в нечто вовсе уж несообразное.

Так что с принадлежность Гельсингфорса-Хельсинки ещё не всё ясно…

В Ташкенте активизировался Великий Князь Николай Романович, он же «Ташкентский безумец», сосланный туда после официального признания сумасшедшим. Официальный сумасшедший, принципиальный многоженец, очень эксцентричный…

… а одновременно – талантливый предприниматель, толковый управленец и человек, который очень многое сделал для развития края! Он писал серьёзные научные труды для Императорского географического общества, почётным членом которого его оставили, несмотря на официальный диагноз.

Николай Константинович занимается благоустройством города Ташкента. Замостил улицы, построил на деньги, отпущенные двором на строительство его дворца, театр, построил клуб, больницу для бедных, богадельню, цирк и даже публичный дом под вывеской «У бабуленьки». Несмотря на всю эксцентричность, в Туркестане его любят, считая человеком дельным и умным, и когда он объявил себя основателем новой династии, князем Искандером, решившим возродить древний Туран[147], люди за ним пошли. Ничего ещё не было ясно…

… кроме, пожалуй, того, что отныне они пойдут по своему Пути, решительно отколовшись от Российской Империи. Погромов, как ни странно, не было… по крайней мере – пока.

Решительно и бесповоротно отделилась Польша, сразу же забряцав оружием и вытаскивая из музейных запасников ветхие знамёна и старые грамоты, согласно которым Киев, Чернигов и многие другие города принадлежат Речи Посполитой на веки вечные. Пока дело ограничивается речами, всеобщей эйфорией от Свободы, патриотичными статьями в прессе, да невероятным количеством парадов, провели которые, кажется, чуть ли не провинциальные клубы филателистов.