Ладони сами поднимаются с её талии вверх, проходя по плечам, шее и оказываясь на её лице. Кожа у Юли нежная, приятная, вызывающая желание трогать и трогать. Невольно большим пальцем очерчиваю скулу, продолжая мять чувственные губы.

Девушка неуверенно, но отвечает, стараясь всеми силами. Это заводит похлеще, чем то всё, что видел и чувствовал раньше. Хотелось продолжения, чтобы прочувствовать её всю через этот поцелуй, но Разумовская как всегда любила всё делать по-своему.

Няня отстраняется, смотрит на меня дикими, сверкающими глазами и я снова невольно смотрю на её покрасневшие, чуть опухшие губы. Впервые в жизни мне хотелось ещё. Никогда не настаивал, если партнёрше хватало, но сейчас я был слишком голоден, чтобы сдерживать себя.

Но девушка опять всё делает по-своему. Упирается руками в мою грудь и пытается спрыгнуть со стола. Только вот возможности у неё нет, потому что я всё ещё держу её за лицо, стоя между стройных ног.

Она хочет убежать, осознав всё произошедшее. Но я не дам. Чёрт знает, почему. Может, потому что не хотел, чтобы всё это кончилось так быстро.

Юля, понимая, что у неё нет обходных путей, опускает взгляд вниз, стремительно краснея. Слишком мило, чтобы выдержать это, но я рискую, пальцами поддевая подбородок и снова заставляя посмотреть её в свои глаза.

Не сдерживаю себя, проводя большим пальцем по её щеке, и смотрю в растерянные голубые глаза.

– Юль, – успокаивающе шепчу. – Всё нормально.

Не знаю, кого пытался утешить: себя или её. Потому что понимал: ни черта это не нормально. Меня тянет к моей няне, которая почти на пятнадцать лет меня младше.

Она ничего не отвечает, продолжая смотреть на меня своими большими, голубыми глазами.

– Слышишь меня? – спрашиваю, пытаясь понять: накручивала ли она сейчас себя или же нет.  На эти слова маленькая катастрофа кивает, но всё равно пытается отвести взгляд. Не выдерживаю и произношу: – Смотри на меня.

Снова не сдержал себя, говоря это слишком грубо. Глупые замашки генерала. Не мог я быть нежным или ласковым. Особенно с выработанным голосом.

– Мы поговорим об этом вечером, – успокаиваю её. Да когда я вообще в жизни это делал?  – Сейчас развлекайся, веселись. Об этом не забывай, но и голову себе не засоряй. Понятно объясняю?

Снова следует кивок, и я, доверившись девушке, убрал ладони с её лица и отошёл на шаг назад, позволяя девушке высвободиться из моего плена.

Она почти сразу же спрыгивает со стола, хватает первые попавшиеся тарелки с салатами и даёт дёру.

Смотрю ей вслед и усмехаюсь. Да-а, генерал, влип ты по полной.

Беру в руки салатницы и иду за девушкой. Но почти сразу же выходя из кухни, не вижу её впереди. Убежала. Чтобы снова не остаться наедине.

***

Увидел её уже во дворе. Юля, красная до кончиков ушей, только поставив салаты на стол, убежала к детям, которые где-то нашли водяные пистолеты и теперь с них обливали друг друга. Быстро же ребята подружились, удивлён, нечего сказать.

Кажется, им и правда стоит чаще играться с другими погодками.

– У вас очень милые дети, – услышал рядом с собой женский голос, сразу же поворачиваясь в его сторону. Мать Юлии, которую звали Анна, подошла ко мне тихо, что я даже не заметил. Мда, теряю хватку.