Мятеж начался через месяц после возвращения Аль-Кабира домой. Сначала это были обычные демонстрации и мелкое хулиганство, легко локализуемое полицией и местным ополчением. Главарей быстро вычислили и захватили, сбив градус недовольства. Но за горластыми дармоедами стояли гораздо более серьезные силы, чем можно было подумать. Через неделю в спокойном ранее Бенгази восстали вожди племен и расквартированные в городе армейские части. В руки мятежников попали огромные запасы вооружения, и сразу начались бои с батальонами сил безопасности Kataeb al Amn, переброшенными в Киренаику из Триполи, Мисураты, Сирта.
Здесь Вождь совершил главную ошибку. Даже такие люди, как лидер Джамахирии, могут ошибаться. Вместо того чтобы навалиться на мятежников всеми силами и раздавить их в течение недели, Муамар сосредоточил основные силы вокруг столицы и попытался решить проблему с помощью переговоров со старейшинами мятежных кланов. Когда это не удалось, он отправил на восток войска, слишком малочисленные для решительных действий. Но было уже поздно. Большинство генералов либо струсили, либо открыто поддержали мятежников. В охваченный мятежом Бенгази бежал с семьей сам Абдель Фаттах Юнес, министр внутренних дел и правая рука Вождя. Вот куда добралась алчность и измена!
Но Вождь не собирался сдаваться, не собирался сдаваться и Назир, и тысячи верных Джамахирии воинов. Они гнали мятежных шакалов обратно в Бенгази, пока не вмешались иностранные интервенты и наемники. Белая шваль, заляпанная кровью мусульман Ирака и Афганистана по самые уши, пришла на их землю вместе с отрядами спецназа из ОАЭ, Саудовской Аравии, Марокко. С воздуха интервентов и предателей теперь прикрывали ВВС НАТО, эскадры кораблей блокировали побережье.
Устаревшие танки «Т-72» и самоходные гаубицы «Гвоздика» не могут тягаться с ракетами «Томагавк» и истребителями «Рафаль» и «Тайфун». Несмотря на дезертирство, царящий кругом хаос и измену, а также постоянные удары с моря и воздуха, бойцы «Хамиса», батальонов «Катеиб» и отряда «Тория» продолжали наносить сокрушительные удары по мятежникам.
Рота спецназа, где служил Назир, действовала по ночам, вырезая спящих мятежников сотнями и открывая дорогу основным силам. Лейтенант не ведал пощады, враги Вождя – его личные враги, и никто из них не заслуживает милосердия.
В июле людям генерала Аль-Сенусси удалось прихлопнуть поганую тварь Юнеса прямо на пресс-конференции, «Хамиса» взял в кольцо оплот мятежников на западе – Мисурату. Город должен был пасть, если бы не постоянные удары НАТО по артиллерийским позициям и колоннам танков.
Под Мисуратой Аль-Кабир был тяжело ранен. Колонну правительственных пикапов, гнавшихся за разбитым отрядом мятежников по шоссе, накрыли французские «Рафали». Погибло почти полсотни бойцов «Хамисы», еще сотня была изувечена. Пока он лежал в госпитале, стало известно о гибели Саифа Хаттафи, командира его бригады.
В конце сентября, когда выздоровевшего Назира вызвали в район Баб-эль-Азизия, место, где находилась резиденция Вождя, его убежище и штаб борьбы с мятежом, его в отдельном затемненном кабинете ждали двое.